№132: два макхана к чаю

[Анонимный Энтерпрайз]

<a href="http://st-anon.diary.ru/p191654420.htm">№132: два макхана к чаю</a>

Пишет Гость:

15.09.2013 в 22:04

Чувствую, меня закидают тухлыми яйцами, но есть кто-нибудь кто шипперит МакХан? Скажите мне, что я не один такой извращенец.

URL комментария

Вопрос: ?

1. ты не один, 1+1		81	(24.11%)
2. очередной пейринг имени меню макдака		45	(13.39%)
3. а макдак - это где маккой ебет утку?		67	(19.94%)
4. извращенец		48	(14.29%)
5. не к/с, так и молчи		35	(10.42%)
6. пиу пиу		60	(17.86%)
Всего:		336 Всего проголосовало: 190

@темы: слэш, хан, боунс, персонажи

Comments

[Гость]

*Пришел Маркус. Зохавал банку солидола, засунул пистолет в бедро, достал из грудины пиво и завалился на диван смотреть бейсбол*

[Гость]

*пришел Чужой и с чистой совестью зохавал всех*

*пришел хищник и подчистил чужого. ушел бухать с ханом*

[Гость]

*Пришел Дредд. Отобрал пиво у Маркуса и переключило канал на регби*

[Гость]

*шепотом* дредд любит регби?..

[Гость]

*Пришел Пастырь. Отобрал пульт у Дредда и переключил на "Кубок Большого Шлема"*

[Гость]

*Пришел Дарт Вейдер*

[Гость]

[Гость]

дредд любит регби?..

Дредд любит пиво!

[Гость]

*Вернулся Хан. Увидел Вейдера*
- Сына, ты что тут делаешь? Марш уроки учить

[Гость]

Дредд любит пиво!

а я думала, что он крестиком на досуге вышивает

[Гость]

*Пастырь Хану*
- Дарофф, земеля. Курить есть чо?

[Гость]

на некоторые вещи можно смотреть бесконечно...

[Гость]

*Пришел Реннер. Посмотрел на Хана с Пастырем*
- Жаль нарушать вашу идиллию, но у вас там зомби Лондон атакуют.

[Гость]

*Хан достает мобильник*
- Шон, скоттина пеггая, кончай уже американцев пугать

[Гость]

на некоторые вещи можно смотреть бесконечно...

\
И ЭТО ПРОСТО ОГОНЬ

[Гость]

*Хан достает мобильник* - Шон, скоттина пеггая, кончай уже американцев пугать

Шон бурчит "Это все влияние бойфренда на хане так сказыватся"

[Гость]

*Маккой интересуется, откуда у его мужа бойфренд*

[Гость]

*Заваливается Ватсон*
- Мне позвонили сейчас из Лондона. сказали, что я могу найти здесь своего покойного бойфренда

[Гость]

*Пастырь внимательно оглядывает Хана*
- Внатуре покойный?

[Гость]

*Хан, поперхнувшись пивом кашляет. Маркус хлопает его по спине*
- Ну помер разок-другой. с кем не бывает.

[Гость]

Маккой медленно и спокойно готовит пару гипошприцов

[Гость]

*Дредд и Робомаркус синхронным движением достают табельные гранатометы и наставляют на Маккоя*
- Незаконный оборот
- Изокуб пожизненно

[Гость]

*Пастырь кидает взгляд на Маккоя, прижатого к стене двумя стволами, отворачивается и продолжает смотреть теннис, напевая себе под нос что-то вроде "И когда пойду я долиной..."*

[Гость]

а на дворе вторник, собачий холод и следующая серия.
в сморкательных новеллах жизнь заканчивается свадьбой, а у нас как в брейкинг-бэд – в основе НОРМАЛЬНЫЕ семейные ценности, такчта последняя сдвоенная серия первого сезона. анону конечно писать про свадьбу – как Никулину сниматься в порно (и с тем же эротическим эффектом), НО ОК.

простите щас тут будет дохуя текста, мне очень-очень жаль, и фиг вы меня найдете в этой стране этих интернетах, чтобы отомстить.

Итак, равнины, реки, горы, панорама и резкий наезд камеры на куст крыжовника и мрачные лица адмиралов, скучающих с рюмками шнапса в трех шагах от спонтанного группового секса на свадебном столе; по пути к фамильному замку Маккоя (бывшая жена вернула ему все недвижимое, когда Хан заявил, что они нищеброды и после свадьбы будут жить у нее) Джим Кирк из жалости и скрытых мотивов подобрал всех орионских шлюх, стоявших вдоль обочины, и привел их поесть и погреться. Они сожрали торт, приободрились и все заверте. Сам Кирк участия в веселье не принял, три литра водки не прошли даром для ослабленного регулярным сексом молодого организма, поэтому он взял Спока под задницу, перепутав ее с локтем, взял Скотти под локоть, ни с чем его не перепутав, и, с аристократическим достоинством переступив через первый минет кадета Чехова, направился прочь от вертепа к замку. Спок с еще большим достоинством передвинул капитанскую десницу в подобающее место и последовал за лидером, медитируя на свадебную церемонию. Церемония в целом удалась. Лесбиянка-священник (Хан настоял) хорошо поставленным голосом спела “Боже храни королеву” (Хан очень просил), прокашлялась и зачитала весь положенный текст, сама себе ответила “Да” на все вопросы (Хан был занят – смотрел на Маккоя, Маккой был занят – пытался незаметно поправить нейлоновые чулки под белым смокингом), спела “Джорджия в моих мыслях”, увлеклась, перепела весь репертуар группы Квин, перешла на Скорпионс и пригласила Ухуру на танец. Тем временем молодые скромно поцеловались за колонной через сотейник, забрали конверты с деньгами (а Хан обчистил пару кошельков, он же злодей), спиздили бутылку виски со стола, откланялись и ушли в опочивальню под бодрящий свист людей, лица которых Хан внимательно запомнил. В общем, проходят они винтовой лестницей, сшибая паучьи гнезда и распугивая уховерток, на второй этаж, а там. Спальня прекрасна как смерть в Париже и кастрация в Берлине – розовый ковер, розовые обои, розовые покрывала на огромной кровати в форме того, что необразованные люди принимают за сердце, а врачи – за большие ягодичные мышцы, в общем, бывшая жена Маккоя нашла способ замстить. У доктора падает все, что теоретически могло подняться, кроме пульса и давления. Но делать нечего, судьбы многих важнее чести одного, и, пока Хан монтирует вискарь в ведре со льдом и насвистывает мерзкую мелодию, Маккой вздыхает, готовится к худшему и сбрасывает смокинг, оставшись в том, из-за чего вчера закатил первый в жизни скандал (“Мудила” – интеллигентно сказал доктор Маккой, когда увидел кокетливые белые чулки, “ИЛИ Я ВЗОРВУ ЗЕМЛЮ” – аргументировал Хан, и на этом скандал закончился, напряжение рассосалось, а доктор ушел в медотсек делать аутоэпиляцию бюджетным лазером). Хан поворачивается, улыбается, скользя по телу доктора взглядом, и продолжает улыбаться, пока не натыкается этим взглядом на форменные звезднофлотские трусы, подло натянутые поверх пояса для чулок. Слишком поздно Хан вспоминает, что он не единственная падла в помещении... И тут же забывает об этом, поэтому, когда Кирк сотоварищи зигзагами доходят до замка и начинают орать под окнами, довольно долго ничего не происходит, а затем ставни похабно скрипят и в окне является народу неодетый Хан, злобно зыря в левый капитанский глаз. “Ве-ди-се-бя-хо-ро-шо” – по слогам произносит капитан, пытаясь погрозить Хану пальцем Спока. “НУ” – неопределенно отвечает Хан, плотнее притирая Маккоя к стене коленом и вывешиваясь в окно с целью плюнуть Кирку в харю. “Капитан,” – снижает голос мистер Спок, мягко разворачивая командира мордой к северу и жопой к зданию, - “Нам пора.” “Пчемуэто?” “Мне однажды довелось смотреть в окно в такой же позе” – уклончиво вещает Спок и зеленеет подбородком. “Ааааоооо! Это в последней увольнительной, когда мы…” – отвечает капитан, удушливо краснея. Мистер Скотт немедленно выпивает. Смеркается. Мимо них проходит утка и падает в ров с пираньями. Хан включает освещение и с тонким намеком захлопывает ставни. Пока командный состав Энтерпрайза грустно бредет назад к торту и групповухе (издалека слышен голос Скотти: “Они там что, деньги считают?”), доктор Маккой из-за плеча Хана осматривает интерьеры, статуэточки, портреты собачек, кошечек и купидончиков (один из которых подозрительно похож на самого Маккоя), свечечки, журнальчики и абажурчики, после чего с гортанным стоном падает носом в это плечо и готовится умереть от стыда сравнительно молодым и позорно трезвым. Но, поскольку Хан гений (а он гений!), он снова прислоняет доктора к стене, сбрасывает с кровати блядски-розовое покрывало, обнажая скучный белый шелк, вырубает верхний свет, сует Маккою в руки бутылку и уходит в коридор, откуда вскоре возвращается с простым торшером, взмахом руки очищает тумбу от говна и щелкает выключателем, превращая интерьер в мутный, но приемлемый. Десять минут он сидит в центре светового пятна на матрасе, весь такой при праздничной укладке и гаснущей эрекции, и терпеливо смотрит на бутылку в руках доктора, а бутылка и не думает пустеть. “Я тут подумал” – тянет Маккой, - “Что не хочу быть пьяным. Хоть и местечко, попрошу отметить в протоколе, ебаный насрать, и партнер – неделя триады Макдональда в макдональдсе. Ты мне… нравишься, ладно? Просто все это как-то поздно, мне уже не двадцать лет, и я никогда… а вообще к черту, мы это сделаем. Если что пойдет не так, можешь мне этот лед на задницу высыпать.” Хан всегда уважал храбрых людей, поэтому он воздерживается от ремарок и просто хлопает ладонью по холодной скользкой простыне.

[Гость]

Трансляция переключается на платный спутниковый канал СквикТВ. СквикТВ – у нас топы не могут, а боттомы не хотят. Администрация канала шлет свои соболезнования детям, беременным и всем своим подписчикам, храни вас бог.
PS: Всем возбудившимся во время просмотра настоятельно рекомендуется посетить психиатра.

Когда Хан предсказуемо сажает его на колени и притягивает в неожиданно спокойный, суховатый поцелуй, Маккой пытается думать о штате Джорджия и расслабить мышцы или хотя бы подвигать одеревеневшими суставами, но все его потуги бесполезны. Он скован, зажат и погружается все глубже в липкое болотце страха, пока не приходит в себя от громкого щелчка. Хан ухмыляется и снова оттягивает чулок. Резинка смачно шлепает по голой коже, Маккоя начинает разбирать смех, он оглядывается, принимает во внимание обстановку, представляет собственное выражение лица и переходит на хохот. “Я в полной жопе” – сообщает он Хану в шею, когда тот падает на кровать и роняет Маккоя на себя, начиная массировать ему бока. “НЕ СЕГОДНЯ. Хочешь анекдот?” – миролюбиво предлагает Хан. “Ну давай.” “Знаешь, что Пайку сказала жена, когда он вернулся из плена?” “Нет.” “А откуда ты это знаешь?” Пока Маккоя сотрясает в новом приступе смеха, пальцы Хана вежливо сдвигают вниз его белье и гладят ямки над копчиком. “Ох… Когда мне было пять, я мечтал вырасти девчонкой с тощим задом и влюбляться исключительно в плохих парней, садистов и мужчин старшего возраста, знаешь, у моих родителей был фильм “Секретарша” на трехмерном блю-рее, и они весьма дерьмово его прятали… Как меня в итоге жизнь-то подъебнула.” “Я садист, мерзавец и мне триста лет, Леонард, полагаю, это ДЖЕК-ПОТ, а теперь заткнись, раздвинь ноги и ПОТРИСЬ об меня. Сильнее и БЫСТРЕЕ. Вот так.” “Не погоняй, я тебе не осё-…черт возьми, Хан!” – ворчание доктора резко срывается в крик, когда его бренное тело подбрасывают в воздух и укладывают на лопатки, вздернув ноги выше головы. “Ты знаешь, что такое контролируемый ущерб, верно?” – продолжает бухтеть Маккой, пока Хан устраивает его лодыжки на своих плечах, сдергивает флотские трусы с дельтой до середины бедер и медленно ведет ногтями по нейлону, оставляя дыры и затяжки. – “Так вот, знал – забудь. Я на такое не подписывался. Хочешь запретной страсти с вывихами-переломами – иди ебать гусей, я врач, а не…” – он задыхается и умолкает, когда его полувставший член исчезает в горячем, вибрирующем рычанием горле и резко обретает твердость. Следующие пять минут проходят в полном взаимопонимании – Маккой пытается ворчать, но сбивается на стоны, а Хан не обращает на звуки и крупную дрожь никакого внимания в силу нечеловеческой силы. Когда Маккой понимает, что больше не выдержит, Хан выпускает его изо рта, резко встает на колени, скрутив доктора в бараний рог, разводит его бедра в стороны и рявкает: “СМОТРИ ВВЕРХ!” Маккой с трудом отрывает мутный взгляд от холодных глаз на скуластом лице, вжимается растрепанным затылком в мокрую от пота простыню – и встречается с собственным отражением в пыльном зеркале на потолке. Он замечает всё – беспомощные, широко раскрытые глаза, потемневшие губы и красные щеки, пот на ключицах и засосы на шее, дрожь в руках, скомкавших белый шелк, бесстыдно запрокинутые ноги, полуспущенные плавки, драные чулки и гладкую кожу в просветах, поджатый живот и мошонку, от которой он спешит отвести взгляд, и, наконец, широкий разворот плеч нависшего над ним сверхчеловека… в животе распахивается огненная пасть и он кончает, успев зажмуриться, когда ему в лицо стекает собственная сперма. Это слишком хорошо и слишком унизительно одновременно, и, когда его осторожно опускают на кровать, он валится на бок и сворачивается в позу эмбриона. Он не двигается, когда Хан задирает его колено и выплескивает между разведенных ягодиц нечто, ощущаемое как ледяное желе. “Тихо, это просто смазка. Не открывай глаза, иначе будет жечь. Я тебя вытру, но, пока ты расслаблен, мне нужно кое-что в тебя ввести. Оно будет увеличиваться в размерах, постепенно. Не нервничай. Удивительно, за эти триста лет человечество умудрилось изобрести хоть что-то действительно полезное… Леонард. Ты в порядке? Доктор? БОУНС. ГОВОРИ СО МНОЙ. Что ты чувствуешь?” “Эйфорию. Тошноту. Пробку в заднице. Зачем ты это сделал, почему со мной и зачем так-то, Хан?..” Хан издает вздох, больше похожий на рык, обтирает Маккоя своей рубашкой и поднимает с пола розовое покрывало, накрывая им с головой себя и доктора. “Потому что тебе это НРАВИТСЯ,” – с расстановкой произносит он. – “А еще ПОТОМУ, что я проспал ТРИСТА ЛЕТ в электризованных соплях в пластмассовом ГРОБУ, чтобы проснуться и жениться на КРЕТИНЕ, не откладывая в долгий ящик. ЛЮДИ. Как с вами СЛОЖНО. Вы превратили любовное ложе в поле битвы, войну в бизнес, страдания в шоу, а из политики вы сделали бордель. Тебе не приходило в голову, доктор, что, ЧТО бы я ни делал с тобой в койке, я не перестану тебя УВАЖАТЬ, потому что только ОБЕЗЬЯНЫ строят свою иерархию на СЕКСЕ, а человечеству давно пора ПОВЗРОСЛЕТЬ и начать пользоваться ДРУГИМИ критериями? ” “Я знаю. Просто не знал, что и ты в курсе. И ты мог бы допереть, что со мной будет трудно, и я даже не знаю, как… но и ты-то не святой!” “Нет. Не святой.” – признает Хан и целует Маккоя в испачканный рот – долго, славно, с оттяжкой и с исследовательским интересом. – “Давай сыграем в вопросы и ответы. Хочешь связать меня, заткнуть рот кляпом и оттрахать, Леонард?” “Да.” – охрипшим голосом отвечает Маккой и закрывает глаза, когда Хан кусает его за мочку уха. “А как насчет того, чтобы я как следует тебя трахнул?” “Ладно. Да.” “Хочешь мне отсосать и ЖЕЛАТЕЛЬНО СЕЙЧАС?” “А ты не хочешь уже снять с меня эти чертовы трусы? Это была плохая идея, я признаю…” “НЕТ.” “Черт, ладно, и что мне делать?” “Открыть пошире рот и не бояться.” Маккой начинает нездорово хихикать. “Ну заебись, поиграем в стоматолога…” “Если ты сейчас не ЗАТКНЕШЬСЯ, я выебу тебя под НАРКОЗОМ.” “Да у тебя даже не встанет, если я буду смея-а-ффх…” – он рефлекторно пытается отдернуть голову, но Хан тянет его за волосы, меняя угол, входит до упора, крупная головка скользит в горло, и Маккоя скручивает рвотный спазм. Хан резко смещает пальцы ему под челюсть и дергает вниз, хватает за запястье другой рукой и зажимает акупрессурную точку, что заставляет доктора взвыть от боли в руке, но перестать давиться членом. “ЗАМРИ и дыши носом. Расслабь челюсти и не глотай, мне насрать, если ты обслюнявишь всю эту халупу, но НЕ СМЕЙ сжимать глотку.” Пять минут проходят в полном взаимопонимании. Хан гладит доктора по голове и безуспешно пытается дышать ровнее. Маккой мычит что-то саркастическим тоном, ерзает от дискомфорта в заднице и пытается хотя бы начать дышать. “Это не…выносимо!” – наконец возмущается Хан. – “Я начинаю по…нимать, почему… тебя бросила жена… Если тебя в постели… даже хером не заткнуть… у женщины тем более ни шанса не было!” Маккой внимательно смотрит на него снизу вверх и образцово-показательно сглатывает. “Нет!” Он сглатывает еще раз. “СТОЯТЬ.” И еще раз. Хана выгибает на кровати, но он не издает ни звука. Маккой сглатывает. И успевает сглотнуть и подавиться еще раз, когда его отталкивают назад, а затем швыряют лицом в подушку. “Неисполнение приказа, статья десятая дисциплинарного устава Звездного Флота, Леонард. У тебя есть что сказать в свое оправдание?” Маккой усмехается и вытягивается на кровати, прогибаясь в пояснице и шире разводя колени. Тупая раздражающая боль сейчас кажется неожиданно приятной, и он распластывается сильнее, подумывая потереться о постель. “Я признаю свою вину,” – бормочет он в подушку, и подается назад, когда Хан освобождает его от анальной пробки и приставляет к отверстию в его тело влажный от слюны член. “Тогда получай НАКАЗАНИЕ,” – хмыкает Хан и вталкивается до упора, шлепает его по заду в ответ на возмущенный вопль, и, когда Маккой рефлекторно сжимает мышцы, в его тело выплескивается горячий и мощный поток. “Какого?!.. У тебя что, вместо члена брандспойт?!” Хан переводит дыхание, смеется и удерживает его за бедра. “Просто хорошая ГЕНЕТИКА. Я бы даже сказал, ОЧЕНЬ хорошая генетика.” Доктор Леонард Маккой чувствует себя полным до краев, попользованным всласть, возбужденным до предела и, как ни странно, в мире и гармонии с самим собой, поэтому, когда обмякший член внутри него снова начинает твердеть, он запускает большие пальцы под резинку чулок, стягивает их до колен, привстает на постели, оттопырив зад, и громко, сладко стонет от запретного удовольствия. Хан чертыхается сквозь зубы, но не может удержаться от собственных стонов.

[Гость]

Вы все еще на платном спутниковом канале СквикТВ. Вам явно не везет в жизни, купите в нашем телемагазине амулет.

…Не проходит и пяти минут в полном взаимопонимании, когда за окном слышатся шаги, одышливый кашель и громкая беседа, резко затихающая на подходе к замку. В повисшей тишине Хан замирает где-то внутри доктора, и не слишком довольный этим фактом доктор начинает бормотать себе под нос годовой запас матерных слов в алфавитном порядке. На улице слышен громкий театральный кашель, перешептывания, а затем кто-то смелый громко рявкает: “Международный преступник Хан здесь?” “ПШЛ В ЖП” – сдавленно отзывается Хан. “Э, мы из Адмиралтейства и у нас к вам дело государственной важности.” “Я ЗАНЯТ!” На улице слышны еще перешептывания. “Деньги он там считает, что ли?” – удивленно спрашивает кто-то в делегации. “Послушайте, мистер Сингх или как вас там по матери, мы хотим предложить вам работу.” “ЧТО?!” “Нам во Флоте требуются люди с вашими навыками и высокими аморальными качествами, поэтому мы решили для начала дать вам должность замначальника службы безопасности на каком-нибудь исследовательском корабле, а там посмотрим, как пойдет.” “МЕНЯ? На ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ корабль?..” – уточняет Хан. “Да нас клингоны заебали уже!” – слышен чей-то юный голос из толпы старперов. – “А войну мы объявлять не можем, так что мы прихуячим тебя к научной посудине и отправим исследовать флору, фауну и племена аборигенов вдоль границ ихней Империи, прикольно мы придумали, да?” “Заништяк вы придумали…” – сквозь зубы шепчет Маккой. – “Просись на Энтерпрайз, я тебе диабетическое меню выбью, там арбузы есть.” “Я… ПОДУМАЮ.” “Ну мы пошли, считай свое бабло!” – весело отзывается неизвестный дипломат от бога и адмиралы, шушукаясь, уходят, стараясь держаться ото рва с пираньями подальше. “Двигайся-двигайся-двигайся-ДВИГАЙСЯ…” Хан выполняет эту заполошную просьбу и двигается до победного финала, и если Маккой чувствовал себя полным до краев до этого, сейчас он ощущает себя полным через край. “Мать твою, Хан!” – сорванным голосом хрипит он, но Хан не обращает на это внимания, натягивает на него форменные трусы, и, перевернув доктора на спину, сжимает его мошонку через тонкую ткань и с циничным удовольствием наблюдает, как Маккоя швыряет через край утеса в мощный оргазм, а на флотской дельте расплывается мокрое пятно. Затем он протягивает ладонь и массирует доктору живот, сперма толчками выплескивается из его тела, и белье становится мокрым бесповоротно и насквозь. “Я тебя убью…” – невыразительно рычит Маккой, отталкивая его руку. – “Дай мне пять… нет, десять минут, и я тебя убью. Или дай мне пятнадцать, и я сделаю это с садизмом.” “Ничего личного, Леонард, я в тебя по-прежнему влюблен. Я ПРОСТО НЕНАВИЖУ ЗВЕЗДНЫЙ ФЛОТ.”

[Гость]

… В пять утра их будит брошенный в окно камушек и робкий голос: “Папочка, ты спишь?” Доктор Маккой со вздохом сползает с кровати, доползает до окна, заматывается в розовую портьеру и распахивает ставни, матерясь в уме на утреннее солнышко. “Ой, папа, ты похож на фею!” – восклицает Джоанна. Со стороны кровати слышится сдавленный сатанинский хохот, Маккой снимает со стены купидончика и швыряет его Хану в череп, не переставая улыбаться дочери. “Я хотела придти попозже, но мамочка сказала, что уже можно! (“СУКА” – выразительно думает Маккой) Папа, это правда, что вы с дядей Ханом всю ночь…” “ Нет.” “… считали деньги?” “Конечно, правда, милая. Мы всю ночь считали деньги и очень-очень устали...” “Раз вы устали, денег было много, да? Пап, а там хватит на пони?” Маккой с некоторым подозрением сопоставляет в уме детали и осторожно интересуется: “Джо, но у тебя ведь уже есть пони?” “Папа, ты же доктор, а ничего не понимаешь! Я хочу разводить лошадок, а для этого их должно быть две!” Хан в постели начинает тихо выть, зажав в зубах подушку. “А… но… Да, конечно, я куплю тебе пони, Джо. Потом сходим и выберем вместе, ладно?” “Спасибо, папочка!” – легко соглашается ребенок и уходит вдоль замкового рва, напевая песенку про зайчика и кроша пираньям булочку с изюмом. “Чудовище!” – декламирует Маккой, - “Моя маленькая дочка собирается сношать коней, а тебе смешно?” “Иди в кровать, Леонард.” “Моя маленькая дочка собирается сношать коней, а я должен лечь и заснуть?” “Никто не говорил о сне. ИДИ В КРОВАТЬ.”
… Когда доктор Маккой добирается до столовой, там пусто, чисто и тихо, все гости еще спят, и только капитан Кирк сидит за угловым столиком и пьет рассол через трубочку. “Отлично выглядишь, Джим, не знал, что тебя вчера хоронили.” “Спсб Боунс. Как сам, как секс?” “Мы всю ночь считали деньги, Джим. Сначала мы поочередно слизали марки с конвертов, потом он открыл мои и всё пересчитал, а сегодня утром я пооткрывал его конверты и тоже пересчитал деньги. Дважды.” “Какая гадость, Боунс.” “Это говорит мне человек, который завязывал языком черенки от бананов? Ты вообще сейчас должен дрыхнуть в куче тел и звать во сне гоблина, какой безумный вихрь принес тебя на кухню?” “Срочное задание из штаба, разбудили в семь утра. Пидорасы. У них там на Марсе какая-то лаборатория с мутантами накрылась полипропиленовой пиздой, биомасса расползлась по планете, жрет людей и строит коммунизм, и, конечно, кроме Энтерпрайза решить проблему некому. У нас же ни спецназа, ни военных технологий для таких миссий нет, мы же как бобры-дебилы, строим на века, но бессистемно. Так что подлатаем и завтра в путь, собирай манатки, ты в десанте.” “Жаль тебя растаивать, Джим, но я доктор, а не робокоп.” “Ну, это ненадолго!” – Джим хлопает Маккоя по плечу и улыбается как член жюри на конкурсе идиотов. - “Введение крови Хана вызывает изменения в организме, ты ж сам проводил опыты. Я тебе, врачу, что ли должен объяснять, что “денежные операции” вызывают микротравмы, ну и частицы крови, эти как их…” Маккой замирает с чашкой кофе возле рта. “Какие еще микротрав… ХААААААН!!!”

[Гость]

обрыдалась, обкончалась... надо покурить и выпить, а то аж прямо завидно такой страсти

[Гость]

Аффтар жжот, спасибо, подрочил!

[Гость]

автор
классическая свадьба
зеркало на потолке меня прибило