№00 под библиотеку

[Анонимный Энтерпрайз]

Пинтобиблиотека по запросу анонов из пинтотреда для пинтодел и пинтонужд.

первый тред; второй тред; третий тред

@темы: тексты

Comments

[Гость]

итак, коммандерское.

пинто мпрег,1 часть

Зак всегда знал, что Крис был странным.
Его это не напрягало, не выводило из себя. Можно даже сказать, что Квинто решился открыться партнеру по съемкам именно из его «необычности». Будь Пайн просто милым парне, с яркими губами и странной привычкой перед объятиями оттопыривать задницу – вряд ли Зак на это клюнул и повелся.
Но Крис был странным.
Пока Квинто, после всех туров по Треку, катался по Европе вместе с Джо, Крис решил, что время пришло. То есть он, конечно, не сказал Заку именно такими словами, мол, мужик, я тут решил, что время пришло, и поэтому я позвонил и решился сказать…
Нет. Он пошел наилучшим путем.
Дотерпелся, что называется.
Пока Зак был в Париже, ожидая показа Dior Homme с братом, Крис молчал. В основном, когда они были в разных городах - ну или на разных континентах - им не мешало перебрасываться сообщениями, звонить по вечерам - или по утрам – в зависимости от того, какой у кого часовой пояс - и всегда быть на связи. Но сейчас Пайн начал «затихать» - вроде бы и звонки были, и сообщения, и по скайпу видеочаты, но он все больше молчал, а Зак даже не знал, что ему такое сказать, чтоб разговорить. Крис был достаточно тактильным человеком – ему порой было легче от объятия, чем от целого вороха утренних смсок, пяти звонков в день и пары часов видеочаттинга. Но Зак ничего не мог с собой поделать – ему действительно, действительно хотелось попасть на этот показ, Диор обещал показать нечто очень интересное и стильное, а вот у Криса поехать не получалось (именно поэтому пришлось ненавязчиво намекнуть брату, что неплохо бы и время вместе провести в Старом Свете). Никто ни на кого не обижался, нет. Ничего удивительного в разъездах и разлуках не было – они оба актеры и не всегда все так радужно, как во время съемок Стартрека.
В общем-то Зак переживал, но не настолько сильно, чтоб поменять билеты и полететь обратно в Америку. Он постарается как можно чаще звонить и списываться с ним, будет сам ему все рассказывать, делиться фотографиями, видео и даже готов был устроить романтический ужин при свечах с видом на Эйфелеву башню с ноутбуком, где Крис по вебкамере увидит этот город. Правда, у того будет романтически завтрак, но ничего – так даже интересней.
Но Крис решил все иначе – как и всегда. Он любил руководить, ему нравилось. Да и Зак был не прочь подчиниться – ему не трудно, ему приятно подчиняться Пайну. Но в данный момент тот выбрал не самый хороший момент для важного разговора по душам – показ начался, модели выходили, демонстрируя не только прекрасную одежду с точки зрения дизайна, но и еще то, как эта одежда подчеркивала их фигуру. Зак засмотрелся на какое-то время на вещи, отмечая, что многое ему нравится и вообще, в этот раз они с дизайнером полностью согласны. Джо в какой-то момент дотронулся слабо локтем до его бока, привлекая внимания и Зак почти с нежеланием оторвался, поглядывая на него. Брат протянул свой телефон, на экране мигал знакомый номер – Пайн.
- Отвечать будешь или мне с твоей женой поговорить? – Джо любил их порой просто подкалывать, не желания никого обидеть. Зак вздохнул, забрал телефон и ответил на звонок, пытаясь в шуме музыки и разговоров позади услышать, что же хотел сказать важного Крис. Тем более, что у того сейчас на часах если не полночь, то уж точно глубокая ночь.
- Квинто, твою мать, трубку не пробовал брать! Ты же знаешь, как я не хочу Джо беспокоить без причины! – голос был на удивление бодр для человека, который сейчас должен был спать.
- Кристофер, я тебе говорил – я немного занят, на Диоре сижу. Тут как раз во всю показ идет. Давай я тебе перезвоню, когда ты уже должен будешь проснуться?
- Нет, мать твою, ты говоришь со мной сейчас и меня не парит, что у тебя там и сколько ты об этих шмотках мечтал!
По ушам резанул резкий звук: у Криса был прекрасный голос, но когда тот позволял себе срываться – ну или для роли – то слушать его было просто невозможно. А уж особенно, когда тот себе позволял устраивать истерики по телефону, не объяснив даже причины. Зак на мероприятиях всегда выключал звук, переводя телефон в бесшумный режим, чтоб не отвлекать кого-либо. Крис это прекрасно знал, потому что Квинто часто и от него просил солидарности в этом плане. И то, что тот сейчас не мог дозвониться до Зака – не такая уж и проблема, ведь знал же, что показ, неделя моды, Париж. Квинто предупреждал его уже очень давно – с того момента, как получил приглашения, с того момента, как второй мог бы получить и сам и вместе отправиться с Заком в Париж.
- Тише, успокойся. Я тебя слушаю, перестань кричать. Что случилось? – ругаться с Крисом было никакого желания – судя по ноткам, которые проскальзывали у него в голосе, все было не очень хорошо, если не сказать, что очень плохо – такое состояние у него было если не в первый раз, то во второй на памяти у Квинто.
Музыка как-то неожиданно отошла на второй план, будто бы специально приглушили, чтоб Зак услышал то, что ему пытался донести Крис – с другого конца мира. Плечо брата оказалось слишком близко и он позволил себе небольшую слабость – едва-едва оперся о него, чувствуя, что не один тут. Хотя потом до него дошло, насколько эгоистична эта мысль была – он-то не один, а вот Крис – да.
- Квинто, я не знаю, как это сказать. Это все очень странно – будто я опять в долбанном фильме, что меня, мать его, снимают со всех сторон, а я даже не знаю, что делать – мне сценария никто не дал, дали только ситуацию и вертись как хочешь, но играй!
- Крис? Что случилось? Если у тебя проблемы из-за меня, то…
- Я хотел сказать, что я залетел.
Чудо только, что Зак не подавился воздухом, желая продолжить фразу, когда до него дошли слова Пайна. Музыка определенно стихла – и было ли это из-за шока или же так и задумывалось. На какой-то момент Зак понял, что не может себя контролировать – ему до ужаса хотелось пойти на улицу и громко рассмеяться, чувствуя, как внутри что-то оборвалось. Это была самая дурацкая шутка, на которую решился Пайн. Дурацкая, глупая, невозможная…
- Квинто, ты что там помер? Скажи хоть что-то, твою мать! Я тут уже не знаю, в каком состоянии, меня штормит дико, пока ты там развлекаешься. А я между прочим, мать – нет, отец, я не буду мамочкой – твое ребенка! Блин, скажи Джо, чтоб он тебя стукнул по голове. Отомри, Квинто! Заааак…
После такого отчаянного произношения его имени, Квинто таки ожил, спешно отдал брату свой телефон и попытался аккуратно выйти из здания, стараясь никому не помешать. Дело было затруднительное, но судя по его лицу и прижатому к уху телефону всем стало понятно, что дело действительно неотложное – по пустякам с показа Диора вряд ли кто-то мог уйти. Или пожелал бы это сделать.
- Крис, повтори еще раз. Ты – что? Залетел? Может я неправильно тебя понял?
- Все правильно, мужик, все так и есть. Не спрашивай как – я не знаю. Я тебе не учил анатомию на таком уровне, как и генетику, чтоб знать, как у меня такое случилось.
- Ты шутишь.
Повисло молчание. Зак знал, что межконтинентальные звонки – радость недешевая, но прекратить этой шутки не мог, хотя она и затягивалась.
Ноги его несли в сторону их отеля – там должен был валяться ноутбук и можно было поговорить по вебке и понять – шутит Крис или нет. Потому что это было просто верхом идиотизма, просто самой невозможной шуткой Пайна. Залетел, ага. Как женщина. Но дело в том, что он не был женщиной в реальной жизни – нигде, ни разу!
- Квинто, ты ополоумел совсем, сидя на халявных круассанах в этом вашем чертовом Париже?! Вот мне заняться нечем, как среди глубокой ночи тебе звонить и говорить «милый, я, кажется, залетела, купи мне тест на беременность!».
- Успокойся. Я скоро буду в номере и мы созвонимся. Давай я тебе напишу, как буду в сети – дай мне полчаса…
- Нет! – голос у Пайна едва не срывался в крик, что не улучшало никому настроения, - Нет, пожалуйста. Не вздумай меня кидать с этой проблемой даже на полчаса – я итак слишком долго сидел в одиночестве и думал над этим всем.
Зак прикинул, сколько ему понадобиться времени на путь и понял, что придется ехать в такси и разговаривать с Крисом. Понятное дело, что им многое придется обговорить и скорее всего поездка в Париж и в остальные части Европы накрылась, но сейчас на повестке дня было состояние Криса.
- Ладно. Но с тебя, Пайн, рассказ. С самого начала и до конца. Без истерик, без матов, я хочу услышать все.

[Гость]

мпрег, 2 часть

***

Зак чувствовал себя не то, что уставшим – мертвым. Пожалуй, настолько выжатым он не чувствовал себе очень давно, если чувствовал когда-либо. Нервное потрясение, пару суток без сна, перелет в Штаты и дорога из аэропорта до дома Криса казались одной единственной полосой, которую Квинто должен был преодолеть без каких-либо допингов и сна, в принципе. Ни кофе, ни энергетики не могли его разбудить, но и уснуть он тоже не мог, пребывая в состоянии таком, что не описать словами. Джо сидел рядом, молча, не пытаясь влезть в его жизни, возможно, желая знать подробности, но не желая сейчас вывести из шаткого состояния.
Они встретились уже в отеле, Джо зашел отдать телефон ровно через полчаса после того, как Зак засел за ноутбук. Он сделал несколько фото для брата и тихо ушел к себе, зная, что потом либо узнает все от Квинто-младшего, либо же от Пайна.
Узнал он все-таки от своего младшего брата, был шокирован, но отошел быстрее от всего. Сказал, что поможет в любом случае всем, чем потребуется. И сказал, что они справятся. Зак лишь хмыкнул и невесело улыбнулся – вот уж точно. Справятся.
Пайн был дома. Он сообщил своему агенту, что берет отпуск, никак не объяснив причин такого решения. Зак на какое-то время вообще не был задействован ни в каких картинах – все-таки у него поездка в Европу была давно запланирована, поэтому этот временно промежуток был выделен исключительно под развлечения и брата. А оказалось все совсем иначе.
Крис отдыхал – Зак вошел в дом и остановился, скидывая у порога сумку. Пайн, скорее всего, был в спальне – отдыхал, спал или нервно нервно уничтожал предметы мебели. Отыскать его не было проблемой – все-таки Квинто был тут не впервые и мог примерно знать, где Крис прячется.
Нашел он его в весьма плачевном состоянии – они не виделись ну максимум с неделю, а тот успел похудеть, что отразилось очень сильно на его скулах, глаза покраснели от недосыпа и нервного напряжения. Он определенно чувствовал себя не самым лучшим образом. А уж говорить о том, что он чувствовал… Зак понял, что все, что он пережил, пока летел из Парижа – просто детский лепет.
- Кристофер. Крис, - Зак медленно подошел к застывшему в не самой удобной позе Пайна, который свернулся таким комком, что даже не знаешь, за что взяться, чтоб его развязать. Он не нал, что говорить, что делать – определенно, не каждый гей, да ладно, не каждый мужчина-би получает от своего партнера – парня – такие заявления. А уж тем более, когда ты видишь последствия, а точнее даже причины такого заявления.
Квинто мягко опустился рядом с Крисом на кровать, дотрагиваясь до его плеч. Тот, судя по всему, выходил на улицу – за продуктами или еще чем, может просто прогуляться, и был в джинсах и легкой белой рубашке – хороший вариант как для такой жары, что стояла на улице днем.
- Крис, - Зак едва приподнял его от кровати, обнимая и чувствуя, как Пайн расслабляется, утыкаясь носом ему в шею. Он был действительно очень горячим - он не температурил, но был близок к этому. И тут до Квинто добирается оглушительная паника – Крис был в ужасном состоянии, похудел, у него явно болело все тело, а доктора позвать не было никакого шанса – сразу же узнают о них, о ситуации, обо всем. И для Криса, для его карьеры это стало бы просто оглушительным провалом, им никто больше не будет заниматься.
- Зак, Зааак, я не могу, - Пайн разжал руки, которые были сцеплены крепко вместе и обнял Квинто, прижимаясь так близко как мог, будто бы боясь, что все это – лишь бред его уставшего разума, галлюцинация от бессонницы. Что Зак – где-то там, развлекается, пока ему плохо и одиноко.
- Успокойся. Мы с этим разберемся. Я уже тут, все будет хорошо, - Зак не знал, что еще говорить в такой ситуации. Он мог бы представить, что говорят парни своим девушкам в похожие моменты, но Крис девушкой не был и обычные шаблоны тут не подойдут – да и низко это.
Пайну, кажется, было плевать на слова – он увлек Зака на кровать и обвился вокруг него, требуя по максимуму контакта. Квинто лишь оставалось обнимать и поглаживать того – по шее, лопаткам, спине. Он был весь какой-то… не такой. Ничего не поменялось внешне – пока, во всяком случае. Возможно, какое-то особенное выражение лица, что-то неуловимое, но определенно не его – но и его в тоже время. Такой и не такой Пайн, который привлекал к себе внимание очень сильно.
Зак понял, что надо брать себя в руки и взяться за все это самому. Пригласить лечащего врача Пайна, договориться с ним обо всем, поговорить о питании, тренировках и прочем, о будущем – ближайшем во всяком случае. И решить вопрос с тем, кто у кого будет жить, чтоб перевезти еще вещей сюда – или захватить Пайна и совершить еще один перелет, но окончательный – в Нью Йорк.
Пожалуй, следующие пару лет у него будут настолько насыщенные, что показы отменяются, вместе со всеми гулянками.
Но он был все-таки рад этому. Искренне рад.

[Гость]

АУ, Крис почти слепой, 1 часть.

- Эй, Крииис, я принес тебе кофе, - со стороны двери послышался бодрый бубнеж, который сообщал, что, кроме кофе, конечно, Зак еще и увидел вполне даже интересную вещь, а еще ему позвонили и сообщили дату следующей прослушки и…
Знакомьтесь: Кристофер «Крис» Пайн, 25 лет, не женат, не работает, нет девушки и… почти слепой. Нет-нет, ему не нужна была жалость, он вполне даже мог жить в этом мире, почти не отказывал себе ни в чем, кроме девушек и галерей. Не то, чтобы он родился с этим… изъяном, скорее просто надо было меньше увлекаться паркуром и быть более удачливым. Следующее его падение уже не со столь незначительных высот могло грозить ему тотальной потерей зрения, если не хуже.
Но Крис был довольно-таки счастливым парнем со своей, хотя и съемной, квартирой, периодическими подработками и заботливыми родителями, которые до сих пор умудрялись находить способы перекинуть ему деньги настолько неожиданным способом, что он даже не знал, что чувствовать – благодарность и веселье или же желание не отдирать от лба ладонь с недовольным возгласом «Маааа, я же просил!».
Квартира находилась на втором этаже, над кафешкой, от которой с утра шел такой аромат, что Крис просто обожал это место. Его кровать стояла как раз напротив окна и вместе с утренним светом в комнату попадал и этот дивный запах – корица, кофе, молоко и запах только испеченной выпечки. Это было прекрасно.
Но вместе с квартирой прилагался и его сосед.
А теперь знакомьтесь: Закари Квинто, 27 лет, не женат, нет девушки, работает официантом в той же кафешке и периодически водит к себе парней. Нет, не был открытым геем, не признавался в своей ориентации Крису, но Крис – слепой, а не глухой. Мечтал стать актером и вскоре прославить себя. А так же заработать деньги Крису на операцию. Зачем? Аргументация была проста до невозможности: «Ты же мой друг, Крис!».
Собственно, так и повелось. Крис жил, слушал аудиокниги, фильмы и музыку, иногда помогал Заку с кафешкой – по мере своих сил, конечно. Он не был полностью слепым, поэтому разносить заказы в небольшом зале и на пару столиков на улице вполне мог.
Но все это лишь предисловие. А Зак уже нагло устроился на довольно-таки большой кровати Пайна и довольно фыркал, поставив картонный стаканчик кофе на кровать, придерживая пальцами.
- Зак, я же просил, не надо за мной ухаживать. Я тебе не девушка и я сам смог бы сделать себе кофе, ты же знаешь, - Крис запрокинул руки назад, цепляясь за изголовье кровати и потягиваясь, выгибая спину и зевая. Он чувствовал, как по груди разливается тепло – это одеяло сползло немного вниз. Зак, скорее всего, его сейчас разглядывал, но Крис был не против.
Пайн не был уверен в том, насколько он сейчас хорошо выглядит. Когда он в последний раз мог отчетливо увидеть себя в зеркале, перед ним был нескладный 17ти летний оболтус со светлыми волосами в разные стороны, юношеской проблемной кожей и яркими голубыми глазами. Он не был ни самым красивым, ни самым популярным в школе, но был одним из самых удачливых среди своей компании. До того самого момента, как нога соскользнула с края здания и он не навернулся вниз с высоты. Но во всяком случае, если он хотя бы Заку казался милым – или красивым, тот не озвучивал свои мысли на этот счет – можно было посчитать, что все не так уж и ужасно.
- Знаю, но мне все равно приятно. У тебя милое лицо, когда ты просыпаешься от меня и запаха кофе в постели, - голос Зака был на удивление приятным – глубоким, не очень низким, но и не сказать, что слишком высоким. Под его голос действительно было приятно просыпаться, и Крис всегда очень радовался, когда его сосед приходил к нему с утра, а не провожал своих «друзей» из квартиры.
Крис не видел его лицо отчетливо. Конечно, если почти что вплотную приблизиться к Квинто, помогая себе нарисовать картинку в голове с помощью пальцев, он мог бы примерно представить его, но Пайн не хотел так поступать. Он уважал личное пространство друга хотя бы на таком примитивном уровне. Да и зачем ему видеть Зака? Крис был уверен в том, что даже если его сосед – по мальчикам, то ему бы больше понравились бы девушки. Они слышались мягкими, веселыми, заботливыми. Хотя некоторые были истеричными особами, которые никогда не забывали о слепоте Криса.
Зака, кажется, этот момент в Крисе нисколько не напрягал. Он мог запросто спросить, как выглядит та или иная вещь на нем и совершенно не стремился потом загладить вину и растекаться перед ногами Пайна в извинениях. Он совершенно спокойно ждал его совета и Крису приходилось подходить почти что вплотную, чтоб понять, какого цвета рубашку или футболку натянул Зак и нравится ли это все ему самому. Конечно, Пайн подозревал, что все это лишь какая-то игра Закари, чтоб развеселить их обоих, но Крису не сложно было подыграть. Ему и самому нравилось это все.
- Ладно, вставай давай, на улице солнышко, я сегодня хотел бы попросить тебя помочь мне с кафешкой, пока я буду на прослушке. Сможешь? Не думаю, что вечером будет много народу – все-таки будний день, вторник…
- Зак, помогу, конечно, только дай мне встать. И поставь кофе на стол, чтоб не перевернулся. Спасибо.
Крис откинул простынь и поставил ноги на пол. Начинался новый день, теплый и действительно солнечный. Было бы приятно помочь с кафешкой, побыть среди людей, которые даже не всегда обращают внимания, что их обслуживает парень, которому, по-хорошему, надо уже с тростью ходить. Кафе Крис уже давно выучил как и квартиру и поэтому запросто справлялся с работой – главное только было спросить поточнее, какой столик что ожидает. А там дело только за расчетом шагов.
Зак прошелся своим мерным шагом до столика и поставил кофе на него. Затем все вновь стихло – Крис стоял рядом со шкафом и пытался понять, какое пятно лучше всего подойдет в роли футболки для работы. Выбрал белое, Квинто говорил, что на этой футболке изображен какой-то герой из его очередного любимого сериала, и что Крису в ней надо чаще выходить на улицу, потому что она прекрасно подчеркивает плечи.
- Зак? Ты чего замер? – Крис взял так же темно-синие джинсы, которые были самыми приятными к коже – легкие, уже разношенные и в самый раз для такого насыщенного дня. А еще Зак говорил, что они неплохо обтягивает его задницу, но Пайн это решил не вспоминать.
- Да так, забавно за тобой наблюдать. Ладно, парень, собирайся, а я пока пойду на кухню. Как относишься к тостам и салату на завтрак?
- Положительно, мамочка, - Крис улыбнулся и прошел мимо Зака к ванной, отсчитывая шаги и стараясь не сбиться с курса. Порой у него болела голова и он мог нечаянно сделать шаг вбок, что приводило к столкновению со стеной. Ничего страшного в этом не было, стены и лоб Криса были все-таки твердыми, но в такие моменты у Зака включался режим мамочки, прямо как сейчас, и он начинал бурную панику с причитаниями о том, что «Крис, ты ополоумел?! Не мог просто попросить принести тебе, а не ходить самому в таком состоянии?!» и так далее. В такие моменты Крис не мог не улыбаться – он представлял себе Закари с растрепанными волосами, огромными испуганными глазами – почему-то парень был уверен, что у Квинто глаза темные, - и размахивавшего руками.
Наспех приняв душ, стараясь не упасть на скользкой поверхности ванной, Крис подумал, что очень бы хотел, чтоб сегодня было много клиентов. Дело не в том, что ему больше процентов перепадет выручки, – за деньги Пайн никогда не беспокоился, потому что не в этом его счастье, - а потому что так интересно прислушиваться к людям, слышать тембр их голоса и представлять их. Он не знал, откуда образы берутся в его голове, но был почему-то уверен, что человек с таким голосом должен иметь именно такую внешность.
А особенно ему нравилось вслушиваться в интонации парочек. Всегда можно было понять, у кого какая цель от таких свиданий – кто-то был действительно романтиком и просто хотел провести время со своей пассией, а кто-то преследовал вполне явную цель. Все это Крис слышал и был даже благодарен судьбе за то, что она дала сначала увидеть ему этот мир, а потом и услышать.
Выйдя из душа, просушивая полотенцем волосы, Крис почувствовал запах их завтрака – Зак был помешан на правильном питании и старался по максимуму приучить и Пайна к этому. Потому Крис уже знал множество видов круп, трав, а так же рецептов, как приготовить то или иное мясо, чтоб было сытно и полезно, а так же не влияло на фигуру. Порой Крис думал, что он живет не с Закари-парнем, а с Закари-девушкой. Но это ему не мешало – им было нескучно вместе и Квинто был действительно хорошим соседом. За исключением некоторых моментов, конечно.
Захватив с комнаты свой кофе и кинув на кровать – застеленную Заком - блин, ну я же просил перестать это делать, я и сам могу! - свои шорты, в которых спал, Крис пошел на их маленькую кухню, которая тоже уже была залита солнцем и прекрасным запахом из открывшейся кафешки. На улице было еще немного людей – все-таки начало восьмого, но кое-где уже слышались голоса. Город просыпался и люди спешили на работу и по своим делам.
- Что за прослушивание? Опять сериал или какой-то фильм на этот раз? – Крис пододвинул стул к окну, позволяя солнышку прогреть ему спину и бок и отпил немного кофе. Завтрак ждал его на тарелке – салат, тосты, немного оливкого масла. Все это можно было почувствовать носом, если забыть про зрение.
- Какой ты грубый! Некоторые сериалы вносили больше вклада в культуру человечества, чем фильмы. Например, Стартрек или…
- Да-да, я понял, что это твое детство и нельзя над ним насмехаться. Так что за прослушивание? Театр?
- Нет, пока сериал, но ищут вполне даже перспективного парня на роль главного злодея.
- О, и ты решил, что ты потянешь? Да тебя надо брать на невинную жертву обстоятельств, друг.
- Кристофер, ты жесток со мной, а ведь я тебе никогда не отказывал в жилетке для слез! – Квинто со смехом и наигранным возмущением слабо пихнул его в плечо и они вдвоем рассмеялись. По утрам особенно хорошо было просыпаться именно от такой шутливой перепалки.

[Гость]

АУ, 2 часть

- Ладно, приношу свои извинения, Закари Квинто, был неправ. Как я могу загладить перед вами вину? - чопорно отозвался на его тон Крис и отпил еще немного кофе, а затем принялся за завтрак.
На какой-то момент на кухне застыла тишина и Крис подумал, что его сосед просто пережевывает свой завтрак, но до него не доносился ни единый звук – будто Зак застыл на месте и усиленно что-то думает.
- Зак? Ты чего? Эй, парень, я действительно не хотел тебя обидеть и надеюсь, что тебя возьмут на эту роль, ведь ты действительно много умеешь – и не только как приличная жена в доме. Зак?
- Крис, перестань. Я просто задумался, как ты можешь загладить свою вину, ведь ты задел мои чувства, - в голосе Зака послышалось веселье, тот явно улыбался, но где-то там, за теми эмоциями, которые он пропускал, послышалась действительно задумчивость.
- И что ты придумал? – аккуратно отозвался Крис, надеясь, что это опять не будет что-то из серии «давай сходим в один клуб, а то со мной опять никто не хочет». Клубы слишком шумные, там много неприятных людей и все лезут к Заку и к нему, чтоб облапать и предложить напитки и «что-то повеселее».
- А давай мы сегодня, как я освобожусь, сходим куда-нибудь погулять?
- Это куда? Надеюсь, не опять в клубы или бары – ты ж знаешь, мне там не нравится.
- Нет-нет. Давай в парк? Я возьму с собой что-то перекусить нам и попрошу подбросить тебя кого-то из своих знакомых...
- Эй, Зак, я сам могу добраться, подземка не требует идеального зрения. Скажешь, куда ехать, перед тем как отчалишь за своим билетом в светлое будущее, ладно?
- Окей, парень. Доедай свой завтрак и пойдем вниз – нам еще работать.
Крис улыбнулся и последовал совету.

***

Прогулка оказалось вполне даже хорошей – Зака, кажется, таки взяли на роль того самого злодея, Крис даже пошутил на этот счет, что его слепота – это счастье и что он живет с натуральным маньяком. Квинто посмеялся и отшутился, что тот, как увидит своего соседа, будет потрясен его внеземной красотой и будет забирать свои слова обратно очень долго.
Они перекусили яблоками и фруктами, которые Зак купил по дороге от подземки к парку и рассказывал о том, что он пережил и что от него потребовали сыграть. Крис слушал вполуха, наслаждался сладким яблоком и теплом. В парке было тихо, хотя иногда слышались мимо проходящие парочки и их разговоры. Один раз на Криса едва не натолкнулся задумчивый бегун и Зак вцепился в его локоть, чтоб вовремя отдергивать, если какая-то личность посягнет на Пайнову безопасность.
- Эй, Зак, я понимаю, что я тебе дорог как память, но не думаю, что дважды за день меня попытаются убить всякие… бегуны.
- Мне так спокойнее будет, не лишай удовольствия.
- Лаааадно.
И они продолжили гулять, разговаривать и хорошо проводить время, пока не стемнело.
Они вдвоем вернулись в свою квартиру ближе к десяти часам ночи, на улице разыгрался сильный ветер и Зак принялся закрывать окна, побаиваясь, что случится гроза ночью. Крис молчал, не желая разубеждать друга, что дождем даже не пахло и ветер ближе к полуночи стихнет.
Выпив на ночь по чашке зеленого чая, - это была их традиция, - парни разошлись по своим комнатам, приняв по очереди душ. Крис собирался сегодня дослушать одну книгу и лечь спать, чтоб завтра вновь помочь Заку с кафе.
Ближе к полуночи, как раз тогда, когда ветер перестал завывать за окном, а Крис уже пытался заснуть, думая о проведенном дне, дверь тихо скрипнула, оповещая о приходе гостя – судя по звуку шагов, Заке. Пайн молча прислушался, не реагируя и специально дыша размеренно, будто спал. Квинто редко когда заходил к нему по ночам – очень редко. Разве что когда в очередной раз какой-то ярый противник «радужных» решил, что надо бы показать Заку и его партнеру, что даже за закрытыми дверьми они должны быть только с девушками… ну или умереть в муках совести за свой выбор.
Собственно, в этот раз Зак явно не нарвался ни на одного гомофоба – Крис бы знал это, потому что, во-первых, провел почти весь день вместе с Заком, а во-вторых, тот сейчас ступал очень тихо, будто не хотел разбудить Пайна.
На какой-то момент Квинто опять остановился, прислушиваясь и явно осматривая Криса – не то, чтобы последний чувствовал его взгляд, скорее просто знал это. А потом опять пошел – к кровати. Лег рядом, как с утра, только теперь даже и не думал говорить – скорее уж пытался не разбудить.
- Зак, ты чего? – Крис мягко улыбнулся, даже не пытаясь поднять веки и рассмотреть гостя. Квинто, конечно же, вздрогнул, но потом взял себя в руки. Правда, так ничего и не сказал, а только пододвинулся и обнял Пайна. Он был теплым, мягким и каким-то даже родным – они уже давно жили вместе и успели привыкнуть друг к другу. Но никогда прежде Зак так его, Криса, не обнимал – очень нежно, будто боялся что-то в нем поломать. Пайн ждал ответа.
- Ничего. Просто ты не представляешь, что это такое – когда тебе кто-то нравится, а на него кидают такие взгляды, что впору каждому повыбить лишние зубы – или мозги. Ну или в глаза в крайнем случае.
- И кто тебе настолько понравился в этот раз, что ты сходишь с ума от ревности?
Ответа не последовало. А затем до губ Криса дотронулся Зак – своими. Мягко, будто пробуя, ожидая, что его оттолкнут, крикнут или пнут вниз с кровати. Крис прислушался к ощущениям – его никто не целовал уже очень давно – и понял, что ничего ужасного не произошло. Зак есть Зак – заботливый, милый, с прекрасным голосом и такими мягкими волосами – Пайн неосознанно провел по ним пальцами.
- Ты, Крис. Ты не представляешь, какой ты и какие на тебя кидают взгляды и как меня это все бесит – я не могу взять тебя за руку и не подвергнуть опасности и…
- Зак, успокойся, - Крис обнял Квинто в ответ и сам полез целоваться, прижимаясь к тому всем телом.
Пожалуй, на утро ему бы хотелось самому разбудить Зака.

[Гость]

Зак забыл ключи и промок под дождем. Крис ему помог.

Крис наслаждался вкуснейшим кофе, свежим французским круассаном и компанией какой-то милой блондинки, которая сладким голосом, разбавляя горькость черного напитка в крошечной чашечке, рассказывала ему историю о себе, что-то про детство. Крис купался в ее голосе, чувствуя, как солнце греет его спину через легкую рубашку и…
- Кристофер, открой дверь, тут дождь! – странным, знакомым и, что самое важное, мужским голосом сказала блондиночка и Крис нахмурился. Что за фигня тут творится?
- Кристофер, да открой же ты дверь! – голос с негодованием повторил и тут картинка начала меркнуть, блондинка, недовольно нахмурив бровки, пропала и он… проснулся.
Темнота комнаты встретила его почти ласково – конечно, солнце в лицо не светило и на том спасибо. Но Пайн чувствовал, что он совершенно не выспался и не мог понять, почему проснулся, пока не вспомнил знакомый голос, который требовал открыть дверь.
Закари, заглядывая в окно, мокрый, будто только что вылез из озера, где его немилосердно лапали как минимум русалки – ну или мужская версия оных – постукивал по стеклу и ожидал, когда же Пайн снизойдет до его личности и спрячет его от дождя.
- Твою ж мать, Квинто, чтоб тебя… - недовольно фыркнув, Пан поднялся с кровати и пошел открывать. С улицы послышался грохот, приглушенный стон боли, а потом все стихло. Открыв дверь, Пайн стал ждать, когда же ночной гость себя покажет.
Квинто явился мокрый, недовольный, скорее всего с синяками на своей заднице, обтянутой джинсами на размер меньше, которые еще сильнее прилипли к ней из-за влаги, которую ткань впитала. Крис ухватился за эту мысль, пытаясь осознать, куда уж больше обтягивать. Пожалуй, это особенное джинсы Зака, не менее.
- Прости, я ключи забыл, а там дождь, - Зак попытался улыбнуться, скрывая глаза за мокрой челкой, которая прилипла ко лбу. Квинто фыркнул, пытаясь убрать некоторые особенно длинные пряди от носа и смотрел взглядом мокрого побитого щенка на Пайна.
Крис засмотрелся на волосы, а потом очнулся и недовольно глянул мокрому партнеру по фильму в глаза.
- Ты достал, Закари, мать твою, Квинто. Меньше бродить надо по клубам, чтоб не забывать ключи, - он принялся снимать с себя рубашку, которую накинул, когда шел к двери пускать Закари внутрь комнаты.
Оставалось надеяться, что Закари сейчас пойдет в душ и ляжет спать, а не начнет опять его теребить рассказами о том, что он увидел, услышал и почувствовал, а так же попробовал, сфоткал и снял на камеру своего айфона. И уж тем более не начнет на сон грядущий зачитывать особенно забавные по его мнению комментарии к этим видео и фоткам от фанатов из своего инстаграмма. Крис был слишком уставшим для такого и мог просто не сдержаться и послать далеко в космос Квинто с его гулянками. И дело даже не в ревности.
Кажется, Квинто все еще не мог осознать того, что Крису не нужен был его трогательно виноватый взгляд и стоило отстать и пойти спать, а не бродить собачонкой по пятам. Но нет, тот бродил за Крисом – сначала вместе с ним рубашку повесить на стул, а потом и к кровати.
- Зак, тебе заняться нечем? Иди к себе, я спать хочу.
Квинто задумчиво смотрел на него, глядя, как Пайн закутывается в одеяло по самый нос, а затем отошел в сторону своей койки, стягивая по пути свои мокрые шмотки. Крис еще какое-то время наблюдал за ним, а потом развернулся к стене и закрыл глаза, намереваясь провести время во сне все с той же блондиночкой, если она на него не обиделась. И круассан.
Его немилосердно выбило из дремы ощущением холода, который противно лип к спине и даже забрался на предплечье и грудь. Такое ощущение, будто его окатили холодной водой или медленно вылили на его одеяло. Крис попытался как-то оттолкнуть это мокрое и холодное ощущение, но оно еще сильнее прилипло и даже фыркнуло, а потом усиленно засопело и принялось шарить по его груди холодными пальцами.
Стоп. Пальцами?
Крис нахмурился, проснулся и понял, что к нему так липло.
Холодный, мокрый, с еще не просушенными волосами Закари, мать его, Квинто.
- Квинто, если ты сейчас же не уберешь свою задницу с моей кровати, то остаток ночи ты проведешь за тем, что будешь соскребать себя с пола, куда я тебя столкну, - низким голосом рассказал перспективу Пайн, но Заку, казалось, было плевать с высокой колокольни на все – он продолжил его поглаживать и прижиматься, потихоньку отбирая тепло и остатки сна у Пайна.
- Ты не представляешь, как там холодно, мерзко, дождь льет как из ведра, а я до тебя пытался докричаться долго, пока ты не проснулся. Я хочу тепла, Криииисссс, - Зак ткнулся носом ему в шею – холодным носом – и шумно вдохнул. Крис еще раз попытался заснуть, проигнорировав необычайно любвеобильного Закари Квинто, который не смог найти более романтичного времени для такого дела, как дождливая ночь. Осталось только предложить ему после секса со спящим Крисом пачку сигарет – для антуража.
Со вздохом Пайн понял, что дальше терпеть не может – Зак от не отставал, продолжал гладить, лапать, щекотать, целовать и иногда даже мягко щипать, на что тело Криса очень даже охотно реагировало. Оставалось только одно – поставить Квинто на место и он даже знал как.
Рывком перевернув Квинто на спину и устроившись у того на бедрах, Крис ухмыльнулся и провел ладонью по волосам, убирая челку со лба.
- Хочешь тепла? Ну я тебе устрою тепло, Закари, мать твою, Квинту, неделю ходить врастопырку будешь.

[Гость]

упоминание про пять раз, когда Крис лез к плечам Квинто и описание единственного раза, когда Зак отомстил за это

- Заааааак…
Крис выгибается навстречу пальцам Квинто, который дразнит его почти что невесомыми поглаживаниями. Зак лишь хмыкает, делает какое-то особенное движение и задевает точку в Пайне, что тот выгибается еще сильнее, чувствуя, как в запястья впивается веревка. Зак предупреждал его пять раз, но Крис ни разу не остановился и теперь расплачивается за свою опрометчивость – Квинто в своей мести холоден и бесстрастен, он прекрасно все спланировал.
- Я тебя просил, Кристоферр, - едва слышимо рычит на ухо Зак, прижимаясь к его заднице пахом, обтянутым лишь нижним бельем, - не делать так на людях. Ты меня не послушался. Теперь ты получаешь свое наказание.
Зак продолжает гладить его изнутри, будто на зло. Он вспоминает как Крис делал на публике тому массаж плеч и теперь мстит Пайну. Его пальцы слишком медлительны, удовольствие сильное, но его недостаточно для того, чтобы Крис смог кончить. Перед глазами у него тьма и звезды – он ничего не видит перед собой и оттого сильнее чувствительность.
- Закарррриии, вставь мне уже. Трррахни, - на выдохе повторяет, будто мантру, Крис, выгибаясь и подставляя задницу под поглаживания. Он подается назад, опускаю между локтей голову, запястья невыносимо ноют оттого, что выдерживают такой вес, но Пайну плевать – ему жарко, его возбуждение захлестывает с головой, а Зак его мучает, заставляя прочувствовать все до конца.
- Кристофер, я в последний раз предупреждаю – не лезь к моим плечам. В следующий раз вставлю насухую, - Квинто выдергивает пальцы из задницы Пайна и, недолго подготавливая себя, вставляет тому одним движением – плавным, почти что красивым. Крис почти что видит, как тот выгибается всем телом, удерживая плечи в одной точке, тогда как бедра движутся навстречу его заднице. Это нереально красивая картинка, которую он уже много раз видел, но готов рассматривать и рассматривать – со всех ракурсов.
Но сейчас он получает свое удовольствие и ему плевать уже на красоту – ему хорошо. Зак вколачивается в его тело сильными толчками, показательно не заботясь о том, что Крису может быть больно.
А Крис воет в голос и понимает, что он готов еще много раз лапать плечи Закари Квинто, если за этим следует такое невыносимо сладкое наказание.

[Гость]

Крис ангстится от нового парня Закари, а последних приходит и комфортит Пайна.

So (no),
I don’t what your number,
No.
I don’t want to give you mine
And no
I don’t want to meet you nowhere
No.
Don’t want none of your time

Крис хмуро смотрел в окно, сидя за кухонным столом и думал. Это было не в новинку для него – пускай, что некоторые считали его просто мальчиком-болванчиком – как и то, о чем были его мысли.
- Чертов Закари.
Надо было чем-то заняться. Пойти в магазин, сходить в кино, прогуляться по магазинам, побегать, да хоть взять билеты и спонтанно улететь в другую часть мира.
Закари Квинто был чем-то таким что отправляло его – с самого утра он закрадывался в голову, будто не желая расставаться с Крисом даже на время, и до самого вечера пребывал вместе с Пайном в его мыслях. Крис крутил и так, и сяк ситуации, которые случились с ними на съемках, во время турах, на гулянках. Он думал о том, как они могли бы внезапно тут встретиться и пошли бы вместе в бар. Или к Крису домой – выпить пива и поиграть в видеоигры. Можно было бы пообщаться, помечтать, посмеяться и Крису было бы одновременно и легко, и невозможно: Зак мог сидеть буквально в паре сантиметров, мог бы даже позволить навалиться на его плечо, но при этом был так недосягаем, что можно было лезть на стену и выть диким раненым зверем.
К черту.
Крис резко вскочил со стул и, взяв в руку телефон, пошел гулять. Можно было сходить в книжный и купить несколько томиков классики, можно было бы даже взять что-то из нового: Крис всегда был открыт новому творчеству.

Выходя из книжного Пайн резко остановился, приглядываясь к фигуре. Было что-то знакомое в плечах, в походке, в движениях. Будто бы Закари вернулся из Нью Йорка, гуляет тут, возможно, даже намеренно: чтоб потом «неожиданно» наткнуться на него, Криса, тут.
Нет, не он. Просто какой-то парень. Вон даже ростом ниже и волосы другого оттенка. Нет, не Зак.
Вздохнув, Крис потянулся к наушникам и включил музыку. Возможно, удастся забыть про Зака, прислушиваясь к мелодии, придумывая свои истории на ходу.

Вернувшись домой и включив ноутбук он обнаружил новые фотографии Квинто – просто попались на глаза, никакой слежки. Зак с новым своим другом – какая-то моделька. Еще моложе на вид, чем Джонатан.
- Никогда себе не изменяешь, да, друг? – со смешком спросил у экрана Крис, будто бы ждал ответа.
Ответ он знал. И даже более того: Зак всегда западал именно на такой типаж. Не трудно было догадаться об этом, достаточно было побыть рядом с ним пару дней, чтоб заметить, как тот провожает взглядом худую фигурку.
Крис бросил взгляд в зеркало, осматривая себя сбоку. Широкоплеч, слишком массивный, выше Зака.
- Никаких шансов, Пайн.
Он чувствовал себя безнадежно влюбленным, будто девчонка, которая запала на старшеклассника, но слишком стеснительная, чтоб подойти и разговориться с ним.
Так и он не мог признаться Заку, что съемки двух Стартреков были для него самыми ожидаемыми, самыми приятными и самыми болезненными. Он тянулся к Заку, обнимая того по-дружески, шутя с ним и поддерживая его во всем, но так и не попал в свою цель.
- Приятель, тебя зачислили в френдзону, смирись и прими это.
Закрыв ноутбук, Крис потянулся к книге, чтоб попробовать прочесть хотя бы строчку.
Но Зак в его голове был слишком настойчивым, наглым гостем и даже двух слов не дал осознать, как вновь впился в сознание своей личностью, поглощая все внимание, заставляя сердце больно пропускать удары. Это ощущение приносило с собой настоящую пустоту в груди.

Крис не считал дни, которые прошли с их последней встречи. Для него все это время слилось в одно занятие без конца и края «Проживи без Квинто и не свихнись».
Ничего не помогало. Он ходил по барам, слонялся по городу, попытался даже познакомиться с девушкой, но как оказалось, что она из модельного бизнеса, его едва не вывернуло рядом с ней. Он быстро сбежал, крикнув, что перезвонит, и только у выхода понял, что обидел ни в чем неповинную девушку, потому что номера он у нее так и не взял.
Чертов Зак в его голове, будто дерево в богатой почве, разрастался до реально проблемы и депрессии. И Крис не знал, что делать с этим – легче было бы продать дом, разорвать все контракты и убежать. Куда-то далеко, возможно в Австралию. Можно было бы даже в Новую Зеландию – там сейчас с семьей был Карл, а его присутствие всегда успокаивало и давало веру в будущее. Но разрушать их семейную идиллию своим кислым лицом он не хотел.
Чтоб больше не позориться Крис отказался от походов бары. Лишь изредка выходя в магазины, предпочитая ночные набеги на круглосуточные супермаркеты, он закупался продуктами и обязательно – крепкой выпивкой. А затем, придя домой, садился перед ноутбуком, наблюдая новые фотографии Квинто с его новым другом, выпивал и говорил себе:
- Вот так и спиваются актеры. Всего-то из-за друга, на которого ты запал, парень.

Выпив бутылку виски в одно лицо, он понял, что устал от всего. От этой жизни, от этих стремлений, от желаний, от осознания, что его друг, Закари Квинто, открытый гей, даже никогда не посмотрит на него, как на кого-то, кто мог бы быть не только другом.
- Пора завязывать с этим, - он взял телефон и набрал телефон своего агента, стараясь привести мысли в порядок, понимая, что его голос будет звучать слишком нетрезвым. Но его не парило.
Попутно Крис просматривал какие-то небольшие дома в разных частях мира: прохладные острова Британии, теплая Новая Зеландия, солнечная Австралия… список был долгим и он не знал на чем остановиться: то Эдинбург, то какая-то мелкая деревушка на берегу Уэльса, то квартира в Канберре. Куда-то туда, где он будет слишком далек от Зака, где сможет не заходить в интернет, чтоб наткнуться на его фотографии, чтоб не слышать громкий девичий смех, сопровождающийся слухами о новой пассии Квинто.
В дверь застучали именно тогда, когда трубку на той стороне линии подняли. Сонный голос спросил, что он, чертов Крис Пайн, хочет в три часа ночи, но он почти не слышал этого.
Сердце замерло, пропустило удар. Но это не было больно. Будто он наперед знал, что сейчас что-то произойдет: что-то очень страшное, но в то же время что-то долгожданное, желанное, жизненно нужное.
Он сбросил вызов и поплелся в сторону прихожей, стараясь не упасть. Виски неожиданно ударил в голову, заставляя едва ли не цепляться за стены.
Дом был поглощен тьмой, как и Крис, как и улица за дверью. Он виде лишь едва заметный силуэт, но именно он заставил Пайна волноваться так, будто за ним пришел его личный убийца, подосланный каким-то конкурентом или больным фанатом или…
Открыв дверь, Крис застыл.
- Привет.
Пайн забыл как дышать, не понимая, спит ли он опять и видит все тот же сон, или же это уже белая горячка. Возможно, вместе с алкоголем он скатился и в героиновый угар…
- Зак.
- Впустишь? Тут прохладно.
Он отошел от двери и застыл в темноте, чувствуя лопатками холод стены.
- Ты чего напился? У тебя кто-то есть? Я могу пойти в отель, не проблема.
- Нет… я один.
Зак бросил на него странный взгляд и вошел, держа за ручки сумку с вещами. Видимо, прилетел на пару дней, судя по количеству вещей.
- Идешь?
Крис кивну и пошел за Заком, цепляясь рукой за стену, боясь, что колени его подведут, а за ними и нервная система, и он расплачется как чертова девчонка под давлением гормонов и чувств.
Зак закинул сумку куда-то в угол и уселся на диван, постукивая по месту рядом с ним. Крис неуверенно подошел, не зная, что сказать. Он был пьян, он не отвечал за то, что мог рассказать. Он мог открыться Заку и тот уйдет, обязательно уйдет, ведь у него был его… этот… эта моделька, Крис не помнил его имени.
- Что случилось? Крис?
Крис продолжал смотреть на Квинто. На его нос, на его очки – зачем очки ночью? – на его брови. Он не решался глянуть в глаза, потому что знал, что тогда он – потерян.
- Кристофер?
Зак поднялся и оказался прямо перед Крисом, внимательно, немного обеспокоено на него глядя.
Крис понял, что он пропал. Он посмотрел ему в глаза, он вспомнил, какого они оттенка.
- Прости.
Он резко дернулся и впился жадным поцелуем в рот Квинто, проклиная себя за слабость, за то, что сейчас он распрощался с дружбой Зака, перечеркнул все эти года совместной работы.
Сейчас, сейчас оттолкнет, сейчас отпихнет, возмутиться, сейчас, сейчас, сейчас…
Зак удивленно глянул на него, а потом едва наклонил голову вбок и ответил.
Боже, как хорошо.
Крис вцепился ему в предплечья, боясь упасть. Его колени дрожали, а сердце будто остановилось. Он не мог дышать – ему хорошо, у него счастье.
Зак мягко развернул его и заставил сесть на диван, не отрываясь от его губ. А потом и вовсе уселся ему на колени. Крис вцепился в пояс его джинс, поглаживая пальцами кожу.
Квинто оторвался от его губ и ухмыльнулся.
- И все это время ты молчал? Ты трус, Кристофер, - он с тихим смешком вцепился ему в шею засосом и Крис понял, что счастлив.
Наконец-то счастлив.

[Гость]

крис понимает что любит зака, зак всё ещё любит криса, но повсюду боль, ангст, холод и пепел

Кристофер, я часто в последнее время думаю: будь у меня возможность модифицировать своё тело, я бы выдрал с корнем сердце, чтобы не чувствовать этого щемящего, холодного «нечто», или отказался бы от прав владения мозгом и способностью размышлять, вспоминать, что было, прокручивать в сознании диалоги, которых не будет никогда?
Я не знаю, что бы я сделал, да и сделал ли бы вообще.
Я привык к этому холодку под рёбрами. Я почти физически завишу от этого шуршащего осенней листвой низкого голоса в моей голове. Кристофер, это часть меня самого. Это та самая чёртова часть, которая одновременно даёт силы двигаться по жизни дальше и безжалостно забирает кислород, словно она горит сотней солнц. Горит, не излучая ни света, ни тепла. И пытаясь не замерзнуть, не погибнуть, как растение от нехватки света, ухода и заботы, я разговариваю с тобой, Кристофер, потому что никто не поймёт тебя лучше, чем ты сам.
Я бы пересилил себя, возможно, и сказал бы: «Хватит издеваться надо мной, Квинто, сделай же что-нибудь, останови наши двусмысленные подколы, прикосновения, или дай им один единственный Смысл».
Теперь я понимаю, что нельзя было тебя отталкивать тогда, теперь я чувствую, какого это отдавать, но не получать взамен.
Я понимаю, что такая эгоистичная тварь как я не заслуживает второго, третьего, чёрт знает какого шанса. Но мне так хотелось, чтобы…
«Не оставляй меня, Зак, в этом холоде неопределённости наедине с моими мыслями и куском льда (скоро-скоро) вместо сердечной мышцы».
Я перестану быть эгоистом тогда, когда моё тело перестанет излучать тепло.
- О, я так рад, что ты нашёл себе нового…эм, человека, который заполнит собой дыру в твоей душе, Квинто, я искренне надеюсь, что у вас всё сложится, ты этого заслуживаешь!..
Вдох.
Выдох – изо рта вихрь снежинок.
Он заслуживает лучшего, ведь так, Кристофер?..
***
Я схватился за обшивку корабля класса «Конституция» под названием «Крис Пайн», но всё равно в итоге облажался. Матросы подняли меня на борт, высушили, обогрели, напоили чаем с бергамотом, хотя я не отказался бы тогда от хорошего рома. Я хотел было броситься на отполированный мостик, прижаться к нему своей колючей щекой и прошептать: «Как долго я тебя искал. Но увидев ещё на горизонте, забоялся: они не подымут меня на борт, проплывут мимо. Поэтому Спасибо, Крис, ты не дал мне утонуть». Я упал на пол, вдохнул приятный, немного терпкий аромат древесины, только раскрыл рот, чтобы сказать всё это, как палуба затрещала, матросы вдруг стали отстранёнными, злыми, схватили меня и молча выбросили обратно в воду…
И тогда я понял: «Крис Пайн» - просто морская иллюзия, насмешка. Болезнь моего сознания, если хотите. Ведь не бывает же кораблей с парусами цвета морской воды поутру, глубокой части бассейна, бомбейского сапфира?
Я схватился за проплывавшую мимо лодку, потрёпанную и отчасти милую, но потом она пошла ко дну, дав мне понять: это море тебя, Зак, тоже заберёт, живым или мёртвым.
Потом были какие-то неопознанные щепки, обломки других суден, но они не давали уверенности в не то чтобы завтрашнем дне, а даже в следующих пару часах.
А сейчас что? Мои губы кровоточат от соли, тело сгорело на солнце, мне нужно немного холодной лазури тех парусов, а я вновь цепляюсь за очередной спасательный круг фирмы «Майлз».
Морской Бог, мой корабль класса «Конституция», я вижу, что ещё нахожусь в поле твоего зрения, и сейчас молю лишь об одном: стреляй же! Стреляй в моё и так почти бездыханное тело или пробей насквозь этот чертов спасательный круг, забирай меня, моих сил больше не осталось… Я весь твой.
- О, спасибо, Крис! Мне приятно тебя слышать и тоже хотелось бы, чтоб у нас…у нас с Майлзом всё было…как должно быть.
Вдох.
Выдох – изо рта дым и пепел.
Мой корабль «Конституция» не бомбит меня, я воспламеняюсь сам и медленно иду ко дну.

[Гость]

крис - джинсовый маньячелла, ПОВ джинс, упоминание великого ДИВАНА, ощинь странный урбан хд

- Перед тем, как мы приступим к основной процедуре, можно попросить Вас об одном одолжении?

- Эм, ну, попробуйте. Но вы же, надеюсь, понимаете, что я не чёртов психолог?..

- Конечно. Просто, знаете, нам всем иногда нужно выговариваться, это помогает.

- Да. Так… С чего всё…это началось?

- В один прекрасный день, может месяца три назад, на меня поступил заказ, понимаете, не криминал, нет, меня купили. Закари, ну, который ещё…

- Так, стоп. С этим ясно. Но вы же хотели мне не именно об этом вашем Квинто поведать, не так ли? Вам же вроде нравится Зак?

- Да, да, да, что вы! Он милый, симпатичный парень, заботливый такой всегда был, стирал меня регулярно, а то всякие же люди бывают… Я в нём души не чаял, и он меня тоже любил носить… Но да, доктор, Вы правы, мы сейчас не об этом.
Как видите, я довольно стройный, и мы с Хозяином отлично друг другу подходили. Я нежно сжимал его попу, стягивал худые ноги, делая их ещё стройнее и сексуальнее, а спереди, там у нас вообще всё идеально было: ни лишних сантиметров ткани нигде, ни ненужных пережимов. Конечно, были, есть и будут люди, которые скажут, мол, можно и посильнее достоинства мужского тела выделить… Но мы были счастливы и просто получали удовольствие и радость от общества друг друга. Пока… Пока…не появился Он. Псих этот, извращенец Пайн. Он капитана Кирка ещё играет, знаете.

- О, чёёрт, знаю. И чем же он заслужил такое лестное о себе мнение, на вид вроде приличный человек…

- Приличный? Ну-ну. Вы, доктор, будто сами не видите, что он со мной сделал и чем эти мои эпитеты заслужил! Не, ну, он реально крипи парень, держитесь от него подальше. Не зря Хозяину от него противно ещё до начала съемок было, он, будто знал, что скрывается за этот косой рожей. Фу! Как вспомню, так вздрогну!
Дело было так. Как обычно Хозяин оставил меня на пуфе в костюмерной, сложил аккуратно так, понимаете, с любовью… Я лежал и наслаждался видом сзади, никого не трогал, разве что взглядом и мыслями, как вдруг, черт возьми, чувствую, как меня кто-то нагло, похабно хватает, засовывает подмышку (потную и поэтому противную, попрошу заметить) и ноги делает.
Этот…этот…изврат Пайн уже давно на меня глаз положил, я об этом вспомнил, когда он меня нёс в неизвестном направлении. То на штанины посмотрит, то на молнию, то на кармашки задние… И облизывался, гад, постоянно же… Как я сразу не распознал его извращенную натуру?.. Странно, что он меня на Хозяине не лапал, боялся, может…
Совесть, видимо, до конца потерял, раз украсть меня решил…

- Матерь божья, кошмар какой!

- Это цветочки ещё, сейчас ягодки будут! Чёёрт. Он.
Меня.
Трогал.
Гладил там, где я протёртый немного. Ниточки из меня выдёргивал, а это больно, между прочим. Это как человеку иголки под ногти загонять, вот… Тёр левую штанину о правую, молнию дёргал туда-сюда, нагрел сильно её, спасибо, хоть не сломал…

- Вообще-то…

- Это было ужасно. Но я терпел. Думал о том, как же противно будет Хозяину (если меня вернут ему, конечно), когда он узнает, что этот противный Пайн со мной делал. И с собой, делал. Фу, не хочу вдаваться в подробности…
Но серьёзно молиться всевышнему я начал тогда, когда этот люцифер настолько от возбуждения остатки мозгов потерял, что решил меня примерить. ВЫ ПОНИМАЕТЕ, ДОКТОР, ОН РЕШИЛ МЕНЯ НАТЯНУТЬ НА СВОИ НОГИ И ЗАД! Я про себя думал: о, мой Бог, пошли ему просветление, и пусть он поймёт, что ноги его слишком полные для меня, зад слишком рельефный, а достоинство сейчас не в том состоянии, чтобы в меня влезть.
Но нет. Молитвы мои остались неуслышанными.
Он смеялся, засовывая ноги в штанины.
Я орал, кричал, стонал по швам от боли и стыда.
Он кряхтел, пытаясь застегнуть молнию.
Я беззвучно плакал, мне было противно даже от себя самого…
Когда треснул шов на попе, меня пронзили сотни тысяч стальных игл. Мой разум отключился. Очнулся я на ваших, доктор, руках…

- Эмм…Что ж… Вам теперь стало легче? На душе, в смысле?.. Хотя о чём это я…

- Да, доктор, стало. Спасибо Вам, Вы…добрый. И у Вас нежные тёплые руки, пропитанные южным солнцем… Скажите, я поправлюсь? Или максимум, на что я могу рассчитывать – это стать диванной обивкой?

- 80 на 20. Разорвана ткань на…ну, там, где вы обтягиваете попу, вырвана с корнем молния, надорван шов с внутренней стороны левого…бедра. В целом, думаю, жить будете, и не
обивкой вовсе!

- Хорошо, что я не чувствовал остального… Я бы лучше умер.

- Тише, тише! Всё закончилось! Сейчас вы в безопасности, я вас подлатаю и всё придёт в норму. У вас есть слово хирурга, а это что-то, да значит!. Так что засыпайте…
Где мои иголка с ниткой?..
***
- Эй, Закари, кажется, я нашёл твои любимые джинсы! Правда, они были немного эээ…но я их зашил, не переживай! – Урбан, улыбаясь, подошёл к Квинто и протянул ему свёрток.

- О, спасибо, а то я распереживался за них совсем! А что.. с ними случилось-то? – поинтересовался Зак, страстно прижимая джинсы к груди.
Карл уже хотел было сказать, что просто нашёл их в коридоре порванными и вывернутыми наизнанку, как его взгляд встретился с полным ужаса взглядом Кристофера. Нижнее правое веко Пайна билось в нервных конвульсиях.

- О, дружище, поверь: лучше тебе не знать, - многозначительно ответил Карл Заку и, стукнув каблуками на прощание, пошёл прочь.
«Нужно завязывать с выпивкой», - думал он.

[Гость]

Первый противный драббл от неизвестного автора. Поцелуи в лимузине

Противно

- Мне противно, - говорит Крис, когда ладонь Зака медленно ползет по его бедру вверх.

- Мне тоже, - хрипло отвечает Зак, чуть наклоняется и цепляет зубами подбородок Криса.

Они едут вдвоем в машине на очередное интервью. Интервью важное, и компания расщедрилась на то, чтобы прислать за ними лимузин. Правда, один на двоих, но это уже несущественные мелочи.

Зак тянется к перегородке между салоном и водителем и с громким щелчком задвигает звуконепроницаемую створку. Разумно – свидетели им не нужны. Крис криво ухмыляется и откидывается на сидении. У него стоит так, что уже ломит яйца. А чертов Квинто словно не замечает его проблему. Трет глаза и рассеянно отворачивается к окну.

Вечерние фонари бликуют на стеклах модных очков, и Крису до дрожи в пальцах хочется содрать с него оправу, чтобы вновь увидеть немного расфокусированный взгляд. Он шумно сглатывает и уже собирается спросить, какого хрена Зак остановился. Времени у них не так много, а светить недвусмысленной выпуклостью на брюках перед толпой фанатов и журналистов Крис вовсе не намерен. Но высказать возмущение он так и не успевает.

Зак стремительно разворачивается к нему лицом и кусает за нижнюю губу. Больно, почти до крови. Но член предательски дергается в штанах, и вместо того, чтобы выйти из себя и послать придурка, Крис лишь стонет против воли. Зак кладет руку ему на грудь и с силой сжимает сосок, вырывая очередной ужасно похабный всхлип. Даже через рубашку прикосновение холодных пальцев подобно разряду в двести двадцать вольт. Поддавшись внезапному желанию, Крис прижимается к нему настолько тесно, насколько позволяет поза. Происходящее кажется ирреальным, но в этот момент Крису очень хочется верить, что проехавшийся по бедру твердый член ему не почудился.

- Тебе все еще противно? – спрашивает Зак, целуя его в чувствительное место за ухом. Щетина немного щекочет мочку, и Крис захлебывается очередным стоном. Он не может выдавить из себя ни одного внятного звука, пока чертов Квинто лижет, посасывает, обводит по контуру его ушную раковину. Только зажимает себе рот ладонью, кусая костяшку на среднем пальце.

- Я не расслышал, или ты не так и не ответил? – мокро целуя его в угол нижней челюсти, прежде чем отстраниться вновь, спрашивает Зак.

Крис уже открывает рот, чтобы выдать что-нибудь в высшей степени неприличное, но его снова удивляют. Неотрывно глядя ему в глаза, Зак облизывает губы, и это определенно самое возбуждающее зрелище из всех, что доводилось видеть Крису. Он закрывает глаза и представляет, как толкается членом в этот рот, и стискивает зубы, проклиная Квинто, пресс-конференцию и своего агента в придачу.

- Я не хочу, чтобы тебе было противно, - как сквозь вату долетают до него слова Зака. – Поэтому мы не будем спешить.

Крис почти уверен, что тот улыбается, когда произносит это. Между тем Зак продолжает:

- Но это не значит, что в следующий раз и в другой ситуации я отступлюсь.

А Крис вдруг очень четко понимает – ему плевать где и как. Главное, чтобы это уже наконец случилось.

[Гость]

Противный римминг от другого автора

- Ну, мне кажется, это все-таки должно быть противно, - Пайн лежал на животе, раскинувшись голышом на кровати и прижимая подушку к пылающему лицо.
- Ничего не противно, - низким, бархатно-медовым голосом почти пропел Зак, меряя пальцами расстояния между Крисовыми позвонками. От этих прикосновений у Пайна все тело мурашками покрывалось. - И потом, мы же все-все почистили...
- Заткнись, - пробурчал Крис. - Не говори...
-... отмыли до скрипа, снаружи и внутри, - Зак чуть сполз по кровати ниже, чтобы лизнуть Криса за ухом. Его пальцы "дошагали" до копчика и он скользнули ниже.
- Я не хочу об этом вспоминать, - пробормотал Крис, вжимаясь полутвердым членом в матрас.
Зак тихо хмыкнул в ухо и поцеловал в плечо. Указательный палец его осторожно погладил чувствительный после клизмы анус. Крис застонал. Правой ягодицей он чувствовал каждый волосок на руке Зака, пока тот осторожно поглаживал его задницу. Это расслабляло. Больше, чем Крис готов был признаться.
Ловко подцепив щиколоткой ногу Криса, Зак приоткрыл его еще сильнее, легкой щекоткой коснулся яиц и Пайн решил, что пусть делает, что угодно...
Но потом опять напрягся.
- Может все-таки не надо?
- Это не противно, я тебя уверяю...
- А вдруг я... вдруг я... пукну?
Куинто замер, а потом заржал. Крис приподнялся и обернулся через плечо. Зак заливался, аж покраснел.
- Зак?
- Ой, заткнись! Кристофер, просто закрой свой рот и лежи смирно, идет? - Куинто вытер выступившие слезы, склонился к Крису и поцеловал его в губы: нежно, глубоко, сладко, у Криса даже пальцы на ногах поджались. - Пукнет он, твою же мать!
- Что?
Зак приложил палец к его губам и снова скользнул по кровати вниз, взявшись обеими руками за ягодицы Криса, развел их в стороны и, без всяких нежностей, толкнулся языком в дырку. Потом обвел вокруг и снова вглубь. Крис почувствовал, как глаза у него теряют фокус.
- Сообщаю: ни капельки не противно, - проговорил Куинто, не отнимая губ от задницы и Крису срочно потребовалось перевернуться.

[Гость]

Снова первый автор. Крис находит в машине Зака противный журнал

- Что это у тебя там? – плюхаясь на пассажирское сидение, спрашивает Крис, и Зак не успевает спрятать журнал за спину.

Крис виртуозно и совершенно беззастенчиво вырывает его из пальцев Зака и открывает прямо посередине. Зак ждет гримасы отвращения или на худой конец презрительно искривленных губ, но Крис спокойно рассматривает фотографии голых парней и даже бровью не ведет.

Пока минуты утекают, как вода сквозь пальцы, Зак успевает тысячу раз обругать себя за беспечность, за то, что не убрал старый журнал из бардачка, за то, что, поддавшись ностальгии, полез листать затертые страницы, за то, что так глупо подставился перед Крисом, мать его, Пайном. Но дело сделано, и изменить что-либо Зак не может при всем желании.

В салоне становится невыносимо душно, Зак врубает кондиционер на полную мощность, но даже потоки холодного воздуха не спасают. Кажется, у Зака полыхает все лицо: от подбородка до кончиков ушей, а Крис упорно не замечает его смущения и, закусив губу, разглядывает очередную фотографию на развороте. Молчание, растекшееся как липкий сироп по салону, действует на нервы. Но Зак боится даже дышать, до того странно выглядит вся ситуация. Гетеросексуальный Крис Пайн с интересом листает журнал с порнушкой для геев – да за такой кадр папарацци удушатся.

Любопытство все-таки пересиливает, Зак придвигается ближе, стараясь не задеть рычаг переключения скоростей, наклоняется и смотрит на картинку, так захватившую внимание Криса.

На ней один парень делает другому римминг. Фотограф снял крупным планом приоткрытую влажную дырку и едва касающийся ее кончик языка. Зак не должен чувствовать возбуждения, скручивающего в тугой жгут внутренности, но он просто сходит с ума от вида мятого глянца под напряженными пайновскими пальцами. Крис сглатывает и острый кадык судорожно дергается на шее. Еще минута, и Зак набросится на него прямо в машине. Член уже давно упирается в шов на джинсах, а перед глазами плавают цветные круги. И тут Крис начинает ерзать по сидению, ведет плечами и шире расставляет ноги. Под тонкой тканью брюк становится отчетливо заметен его напряженный член.

Зак медленно считает про себя до пяти, потом кладет руку Крису на плечо, чуть сжимает, ощущая крепкие мышцы под ладонью, и осторожно спрашивает:

- Тебе не противно, - он делает паузу, ловит невозможно синий взгляд Пайна и продолжает: - смотреть на это?

- Мне нравится, - просто отвечает тот, и Зак понимает, что пропал окончательно.

Туше! Прямое попадание!

[Гость]

Зак НЕ СМОГ очень противно

Крис разочаровано застонал в подушку. Зак уже третий раз пытался пристроиться к его растянутой блестящей от смазки дырке и третий раз отстранялся, даже не протолкнув внутрь головку, только мазнув членом по чувствительному после тщательной подготовки анусу. Нет они кончено договорились,что Крис не будет светить своей кривой рожей, чтобы Зак СМОГ, но третий раз это уже слишком. Пайн приподнялся на локтях, и посмотрел на Куинто через плечо, и поежился почувствовав, как напряженный член проезжает по мягкой ткани простыни.
Зак сидел на краю кровати, низко опустив голову и его член тоже стоял по стойке смирно.
- Ну что опять? - раздосадовано вздохнул Крис.
- Мне противно, - убитым голосом отозвался Зак, - ты настолько хуевый актер Кристофер, что я не могу тебе засадить. Мне очень противно.
- А Джонатан хороший актер по этому ты можешь? - Пайн действительно заинтересовался этим вопросом, хотя с таким стояком явно не должен был.
- Да! - воскликнул Куинто и зачастил, - Ты не знаешь, потому что Абрамс запретил тебе говорить, но сначала на роль Кирка взяли его. Он был охрененно убедителен. Сам Шатнер плакал и восхищался его игрой! Как он изображал испуг на Дельте Веги, весь каст визжал от восторга и не мог перевизжать ЕГО визг. А как он сексуально откусил яблочко в сцене Кабаяши-Мару! Аккуратненько, облизнув губки, а не так как ты хапнул половину сразу своим большим ртом и заглотил не разжевывая. Все было замечательно до того момента, когда он в сцене с Ухурой и Гейлой выскочив из под кровати забыл прикрыть полотенцем пиписичку. Паршивки весь день смеялись над размером его члена. Абрамс не выдержал и выгнал его, а на роль взял тебя. Он взял тебя на роль Кирка не из-за актерского таланта, а из-за твоего пениса! И нам пришлось переснимать весь фильм. Какой идиот придумал снимать фильмы с конца?
- Это все очень интересно, Закари, но может мы все-таки потрахаемся? У тебя как-никак стоит, да и у меня тоже.
Предложение Криса звучало логично, но Зак не мог избавиться от отвращения.
- Нет, - сказал он, - я лучше отрежу себе член.
Он поднялся с кровати и вышел, через некоторое время с кухни донесся звон столовых приборов, похоже Закари искал нож. Крису ничего не оставалось, как перевернуться на спину и в несколько плавных движений руки довести себя до разрядки.

[Гость]

Прелести камин-аута. Секс в лифте. нца Противнее всего Абрамсу

Прелести камин-аута

- Какого хрена нас вечно селят на одном этажа? – недовольно бурчит Пайн, опираясь спиной на зеркальную стенку лифта.

- Фансервис, - безэмоционально замечает Зак. – Предполагается, что капитан и его старший помощник дружат не только на площадке.

- Да шли бы они куда подальше, - Пайн даже не смотрит на него, только устало трет лицо ладонями.

Заку очень хочется врезать ему по смазливой роже, но он сдерживается из последних сил. За неделю промо-тура Крис Пайн умудрился достать его так, как не удавалось еще никому. Заку противно смотреть на потрескавшиеся опухшие губы, словно Пайн только что целовался с турбо-пылесосом, противно вдыхать свежий с морскими нотами аромат его туалетной воды, противно касаться колючей щетины на его щеке. Еще противнее дрочить, представляя, как Пайн томно вздыхает и просит Зака срывающимся шепотом: «Выеби меня, вставь мне, трахни меня сильнее».

Зак закрывает глаза и незаметно отодвигается от него. Картинка, вспыхнувшая под веками настолько яркая, что во рту моментально пересыхает, а член предательски дергается в штанах.

- Я хочу взять у тебя в рот, - говорит образ из его фантазий, в то время как настоящий Пайн разворачивается лицом к зеркалу и что-то рассматривает у себя на шее. На загорелой коже под жестким воротничком ярко алеет свежий засос. И с кем только успел, паршивец. Злость мешается с ревность, рождая ядерную смесь эмоций внутри. Зак будто чувствует на языке солоноватый привкус нежной кожи, и просто сходит с ума от жгучего возбуждения, огненной лавой растекающегося по венам. Пайн трогает пальцем маленькую трещинку в углу рта, и это становится последней каплей. Зак резко жмет кнопку остановки лифта, кабина дергается, и Пайн немного растерянно смотрит на него из отражения в зеркале.

- Какого хрена? – возмущенно спрашивает он и паскудно щурится.

- Надоело, - коротко бросает Зак и, не церемонясь, прижимает его стене.

- Совсем охерел?! Здесь же камеры везде, - злобно шипит Пайн и пытается оттолкнуть его. Но где ему. У Зака словно второе дыхание открывается: в паху невыносимо тянет, в ушах сумасшедше бухает пульс, а ерзающий Пайн только сильнее распаляет и без того зашкаливающее возбуждение.

- Плевать, - наконец отзывается Зак и грубовато сжимает его член через два слоя ткани. У Пайна стоит так, что гвозди можно забивать. И это действует на Зака, как красная тряпка на быка. Он надавливает чуть сильнее, чувствуя под пальцами упругую плоть, и легко прикусывает аккуратную мочку. От этой мимолетной ласки глаза у Пайна закатываются, а сам он сорванно дышит и быстро толкается Заку в ладонь. Такой невыносимо порочный и горячий, что от его близости Заку напрочь сносит все тормоза, остается лишь чистая похоть, черной густой смолой затапливающая сознание.

- Завтра все таблоиды украсят наши фотки, - захлебываясь стонами, шепчет Пайн ему в висок, и у Зака приподнимаются волоски на затылке, когда горячее дыхание, касается кожи.

- Ты всегда можешь сказать, что тебе было противно, - усмехается он, проходясь губами по подрагивающим векам, и просто умирает от осознания, что Пайн практически сдался.

Быстро развернув его спиной, Зак оглаживает крепкую задницу, тискает ягодицы одной рукой, а другой – проворно расстегивает ему ширинку и гладит головку через трусы. Тонкий хлопок раздражает, но Заку нравится мучить их обоих. Особенно Пайна, который вспыхивает как динамит от малейшей искры.

- Убери руки, Квинто, черт тебя дери, - хрипит он, когда Зак одним движением стаскивает с него брюки до колен. Звучит неубедительно, о чем Зак ему тут же сообщает, очерчивая указательным пальцем ямочки на пояснице.

- Заставь меня поверить, что тебе не нравится, - говорит он. – Покажи, какой ты на самом деле хороший актер. И тогда, может быть, я перестану.

- Иди на хуй, - в сердцах выпаливает Пайн, мотает головой и пытается вывернуться.

- Ответ неверный, - отзывается Зак. – На хуй сегодня пойдешь ты.

На то, чтобы извлечь смазку из кармана уходит две секунды, чтобы хорошенько смазать себя – еще три. И вот уже Зак приставляет набухшую головку к маленькой сжатой дырке.

- Расслабься, - шепчет он в малиновое ухо, надавливает Пайну на поясницу, вынуждая прогнуться и раскрыться сильнее, и медленно проталкивает член внутрь, преодолевая сопротивление мышц.

Полоска загорелой кожи на спине гипнотизирует. Зак невесомо гладит по ней, словно успокаивая строптивую лошадь, задевает тонкие светлые волоски и проникает еще глубже. Сознание постепенно затягивает липкой паутиной похоти. Мир вокруг расплывается, будто кто-то по неосторожности сбил фокус у бинокля. Поразительно четкой остается только выгнутая спина Пайна со сведенными лопатками и его же дрожащие от нетерпения бедра.

И Зак больше не сдерживает себя. Он словно мстит за месяцы мучительной дрочки, за поцелуи и объятья украдкой, за быстрый секс в трейлере или в гостиничном номере, дающий разрядку, но не приносящий удовлетворения. За череду безликих пайновских баб и собственные отношения с другими парнями, за все разом и за каждый эпизод по-отдельности.

Крис бьется в его руках, и Зак врывается в жаркое тугое нутро, почти рычит, до синяков стискивает упругие ягодицы, раздвигая их в стороны. Больше всего на свете он любит смотреть, как покрасневшие нежные края ануса обхватывают его член, как катятся капли пота по линии позвоночника и натягивается на широких плечах так и не снятая рубашка. Но сильнее всего на Зака действует знание, что это чертов Крис Пайн извивается под ним и позволяет трахать себя в самом неподходящем месте.

Зак старается двигаться мелкими, неглубокими толчками, но надолго его не хватает. Слишком тесно, горячо и сладко у Пайна внутри. Он притягивает Криса ближе, вынуждая выпрямиться и прислониться к себе, а потом опускает руку и обхватывает ладонью полностью вставший член. В ответ Пайн лишь задушено всхлипывает и окончательно расслабляется.

Зак трахает его жестко, с силой поддавая бедрами вверх и шлепая яйцами по промежности. Ему до одури приятно рассматривать в зеркале их переплетенные тела. Искусанные губы Пайна так и притягивают взгляд, а когда тот распахивает свои невозможные глаза, Заку кажется, что он срывается в бездонную пропасть. Идеальный во всем Крис Пайн, ожившая американская мечта, вот прямо сейчас, в эту самую минуту принадлежит только ему.

Когда Зак сжимает его член и трет головку, размазывая выступившую прозрачную каплю смазки, Пайн дергается, до побелевших костяшек вцепляется в поддерживающую его поперек живота руку и кончает с громким стоном. По зеркальной поверхности ползут мутно-белые потеки спермы. И Заку хватает пары особенно резких толчков, чтобы, мгновение спустя, излиться глубоко внутри него.

***

- На вас противно смотреть, - выплевывает Абрамс, встречая их перед пресс-конференцией. – Уволю. Обоих.

- Да запросто, - роняет Зак и отворачивается. Спиной он чувствует испепеляющий взгляд Джей Джея, но едва ли воспринимает его всерьез.

Рядом, засунув руки в карманы джинсов, стоит Крис. И Зак очень жалеет, что они так и не поговорили нормально после случившегося в лифте.

Как Крис и предсказывал, утром все развороты украшают их снимки, а видео на ютюбе, пока его не удаляют, просматривает более полумиллиона человек. Продюсеры Парамаунт собирают пресс-конференцию, но Зак даже не представляет, что еще можно здесь сказать. Любые слова сделают только хуже. Судя по потерянному виду, Крис придерживается того же мнения. От одного только взгляда на ссутуленные плечи, Заку становится тошно. А еще стыдно. Потому что именно из-за него они оказались по уши в дерьме.

Когда они появляются в снятом для интервью павильоне, пространство буквально взрывают щелчки затворов и блики вспышек. Яркое освещение ослепляет, а гул собравшейся толпы давит на барабанные перепонки. Но все это в один миг отходит на второй план, когда Крис неуверенно тянется к его руке и, как в замедленной съемке, касается пальцев Зака.

Самыми кончиками.

Душная неуверенность разлетается на мельчайшие осколки, и Зак крепко стискивает влажную от волнения ладонь. Они справятся, Зак точно знает. Ведь вместе с Крисом ему ничего не страшно.

[Гость]

С привкусом вишни. Крис ест, Заку противно

С привкусом вишни

Вишневый сок стекает по подбородку ярко-красной струйкой. Крупные капли падают на бледно-голубой воротник и растекаются некрасивыми кляксами по ткани. Пайн закидывает в рот очередную ягоду и неаккуратно раздавливает тонкую кожицу зубами. Брызги долетают даже до Зака, попадают на щеку, и он едва сдерживается, чтобы не отнять у того блюдо с фруктами.

Какой только мудак догадался притащить его на съемочную площадку и поставить перед неряхой-Крисом?

Зак хочет отвернуться и перестать смотреть на это безобразие, но довольно облизывающийся Пайн просто убивает собой. Его язык медленно скользит по влажным от сока губам, чуть задерживается в углу рта, а потом исчезает между блестящих идеально ровных зубов. Зак шумно сглатывает, мечтая оказаться как можно дальше отсюда: от съемочной площадки, от вечно недовольно Абрамса , от Криса Пайна и его развратного, как у порнозвезды, рта.

Он резко разворачивается и уже собирается уйти, как Пайн вдруг перестает жевать и окликает его:

- Пофиди фо мной, - говорит он, смешно шепелявя, и улыбается. Темно-красная шкурка от ягоды прилипла к подбородку, и Зак, не выдержав, снимает ее ногтем.

- О, ну я как всегда, - закатывает глаза Пайн и вытирает лицо салфеткой.

- Ты как будто вишню никогда не ел, - хрипло усмехается Зак, ругая себя за мимолетную слабость. Кончик пальца до сих пор чуть покалывает, словно убеждая лишний раз, что прикасаться к Пайну вовсе не стоило.

- Люблю просто, - пожимает плечами тот, - а здесь такая удача. Ты не знаешь случаем, кто у нас такой благодетель?

- Без понятия, - отвечает Зак и всей кожей, каждым рецептором впитывает густой сладкий запах, насквозь пропитавший воздух вокруг них.

- Жалко, - тянет Пайн и вдруг пристально смотрит на него. Лазоревый взгляд обжигает и завораживает одновременно. Зака ужасно, до колик, бесит, когда на него вот так пялятся и молчат. А чертов Пайн в последнее время делает это поразительно часто.

В такие моменты Зака словно обволакивают нити прозрачного тумана. Мозги отключаются нахрен, и его как магнитом тянет к Крису Пайну. Никакие доводы рассудка не помогают, если Зак видит поблизости этого записного красавчика, бабника, натурала и любимчика всей съемочной группы.

Зак с одержимостью коллекционера выискивает в нем недостатки, чтобы потом любовно сложить их в отдельную папку своей памяти с пометкой «Крис Пайн» на корешке. Но отчего-то все усилия обращаются в прах, стоит увидеть открытую улыбку и отличную задницу, обтянутую узкими форменными брюками.

- Попробуй, она вкусная, - неожиданно произносит Пайн, вырывая его из бесконечного круговорота самокопания, и подносит ягоду к губам Зака.

И смотрит при этом так открыто и простодушно, словно не понимает, как он действует на Зака.

Гаденыш.

Злость закипает внутри, и Зак ощущает себя гейзером, готовым взорваться в любую секунду. По-хорошему, следует оттолкнуть нахальную руку и гордо удалиться, но бегать от себя все же слишком глупо. Поэтому Зак удобнее перехватывает запястье Пайна и, чуть прихватив зубами его пальцы, медленно втягивает вишню в рот.

Но этого слишком, непростительно, мало. И Зак ведет языком по подрагивающей ладони: между фалангами, вдоль кисти, к самому чувствительному месту на внутренней стороне предплечья. На рецепторах оседает сочная сладость, от которой кружится голова и веки закрываются сами собой.

Заку кажется, что он готов делать это вечно. Чувствовать бешеный пульс под губами, вдыхать нежный фруктовый аромат, перемешанный с собственным терпким запахом Пайна, и растворяться в разрушительном безумии, подобно волне цунами, захлестнувшем его с головой.

- Вкусно? – севшим голосом спрашивает Пайн, когда Зак все-таки отпускает его руку. Слова перекатываются на языке, словно монпансье, сказать хочется многое, но он просто кивает в ответ. – Теперь я тоже хочу попробовать, - продолжает Пайн и неуловимо придвигается ближе. – Ты так заразительно это делаешь.

Зак шарит взглядом по распустившимся пятнам румянца на его щеках, по нервно закушенной нижней губе, соскальзывает на виднеющееся в вороте беззащитно открытое горло, пока наконец не встречается с влажно блестящими глазами. То, что читается в них сейчас, не имеет ничего общего с насмешкой или притворством.

Пайн его хочет. Величайшее откровение всего в трех словах.

Один – ноль в пользу Зака. Кажется, игра выиграна, даже не начавшись.

[Гость]

ВОТ ОНО
Жемчужина нашей библиотеки. Нца в туалете. Ч. 1

- Этот ваш Пайн форменная шлюха, - говорит Джонатан, рассматривая что-то на экране лэптопа.

Зак морщится – нецензурные выражения режут слух. Он обходит стол и заглядывает Джонатану через плечо, уже предполагая заранее, что увидит в следующую секунду. Так и есть – Пайн выложил в сеть снимки с последней фотосессии. Джонатан листает страницы, и цветные картинки сливаются в сознании Зака в одно ярко-синее пятно. Глаза у Пайна на экране такого же насыщенного, провокационного цвета. Зак знает, что это просто обман зрения, эффект фильтров, и все равно готов смотреть на чужие фотографии часами.

- Он отвратителен, - выносит вердикт Джонатан и закрывает окно сайта. А до Зака только сейчас доходит, что в паху уже некоторое время приятно тянет, и милая улыбка Джонатана здесь вовсе не причем.

У Зака стоит на Криса Пайна. На его дурацкую фотографию.

Мысль настолько абсурдная и стыдная, что Зак невольно делает большой глоток из кружки и тут же обжигается. Горячий кофе огненным шаром прокатывается по пищеводу и распадается в желудке на тысячу раскаленных иголок. Это немного отвлекает от навязчивого образа, словно клеймом выжженного на внутренней стороне век. Но стоит Джонатану скрыться в душе, а Заку закрыть глаза, как все усилия оказываются напрасными. Самоконтроль летит к черту, когда перед мысленным взором снова и снова мелькает обнаженная полоска бледной кожи на животе, узкие, обтянутые кожаными штанами бедра и широкие плечи.

Перевернутый треугольник – идеальная мужская фигура.

Зак не хочет представлять, какого это – сжимать Пайна в объятиях, чувствуя под пальцами рельеф мышц и гладкость кожи, но все равно представляет. Возбуждение скручивается внутри тугой спиралью, и он лихорадочно закачивает на айфон злополучные снимки, ставя аж два пароля на новую папку.

Заку противно от самого себя, стыдно перед Джонатаном, но темное, тайное влечение слишком сильное и сладкое, чтобы отказаться от него так легко.

Он стискивает айфон в ладони, представляя, как останется один и будет раз за разом просматривать фотографии, воображая Пайна в самых непотребных позах. Например, со спущенными штанами и выставленной задницей на капоте того самого доисторического форда. Кровь стучит в висках, ладони потеют, и Зак с тихим стоном кончает, мысленно вылизывая маленькую темную дырку между упругих половинок. Спускает как озабоченный подросток, даже не прикоснувшись к себе.


С этого дня Зак словно съезжает с катушек.

Каждое совместное интервью превращается в пытку, каждая вечеринка, на которой они пересекаются, напоминает Заку кошмарный сон, а неумолимо приближающийся промо-тур грозит обернуться для него затяжной депрессией. Отношения с Джонатаном трещат по швам, а Зак только и может думать о том, как Пайн целовался на диване с очередной моделью, или как он многообещающе улыбался дотошному журналисту на вчерашней премьере третьесортного мюзикла (Зак до сих пор не понимает, зачем поперся туда), или как подозрительно долго жал руку Камбербэтчу.

Все, что чувствует Зак очень похоже на одержимость, на безумие и на безнадежную влюбленность одновременно. Горький привкус досады, кажется, навечно оседает на языке. Его ничем не перебить, и избавиться от него тоже невозможно.

В который раз за вечер Зак неторопливо цедит неразбавленный виски, не ощущая вкуса, и неизменно выискивает в толпе танцующих Криса Пайна. Одного взгляда на неуверенные движения достаточно, чтобы понять, насколько сильно тот пьян. Зак с каким-то болезненным отчаянием следит за ним, запоминает жесты и гримасы, ловит улыбки, обращенные не ему, и мечтает узнать, так ли хороши на самом деле его губы, какими кажутся.

Когда Пайн проходит мимо него в туалет, обдавая сногсшибательной смесью запахов туалетной воды, пота и алкоголя, у Зака наконец кончается терпение.

Не замечая никого вокруг, он встает и медленно идет следом за Пайном. Зак не знает, что собирается сделать или сказать, когда они окажутся наедине, но интуитивно чувствует, что поступает правильно.

В туалете пусто, и дверь заперта только у одной кабинки. Зак откидывается на стену напротив и ждет. Слышится шум смываемой воды, шелест ткани, и через минуту Крис Пайн появляется на пороге. Растрепанный и пьяный, он выглядит таким доступным, будто так и напрашивается, чтобы его хорошенько оттрахали. Член болезненно пульсирует в штанах, а в животе что-то сжимается, когда Пайн неспешно поправляет футболку, тянет ее вниз, будто оглаживая себя по бокам.

- О, Квинто. И ты тут, - беспечно роняет он, когда замечает Зака. И Зак больше не медлит: толкает его в грудь, заставляя отступить назад в кабинку, а сам заходит следом и быстро поворачивает ручку, запирая их внутри.

Пайн смотрит на него растерянно, немного ошалело. Но постепенно мутный, словно затянутый масляной пленкой взгляд проясняется, и в нем начинает отчетливо читаться понимание. Зак видит Пайна так близко будто впервые. И тот вовсе не идеален. У него явные проблемы с кожей, склеры исчерчены красной нитью капилляров, а щетина неровная. Но Зак влюблен, поэтому даже недостатки воспринимает как достоинства.

- Какого хрена Квинто? – возмущенно спрашивает Пайн, поразительно быстро приходя в себя. – Ты домогаешься меня, что ли?

- Называй, как хочешь, - отвечает Зак и дергает его на себя за футболку. Они почти соприкасаются губами, и дыхание Пайна пахнет водкой, а еще сигаретами – адская смесь. Зак целует его, пробует на вкус, языком проходится по деснам и проникает глубже в податливый рот.

Пайн дрожит, подается навстречу и вжимается твердым членом Заку в бедро. Такое явное желание невозможно проигнорировать. Зак еще не до конца верит в реальность происходящего, но чувствует, как острый скальпель неожиданного открытия отсекает последние крупицы здравого смысла. Его несет стремительным потоком прямо в бездну, из которой уже не выплыть и не спастись. «К черту все», - думает Зак и продолжает остервенело целовать Пайна. Вылизывает его влажный рот, сплетает их языки и обнимает так сильно, что, кажется, хрустят ребра.

Воздух стремительно заканчивается в легких, в голове уже все плывет, но разрывать поцелуй совсем не хочется. В глубине души Зак просто боится, что как только он отпустит Пайна, тот исчезнет, растает как мираж в пустыне. Поэтому он гладит и гладит мокрый затылок, прикусывает мягкую нижнюю губу и всеми фибрами души желает, чтобы этот миг никогда не кончался.

Пайн отталкивает его сам, тяжело дышит, словно только что поставил мировой рекорд на стометровке, и кладет руку Зака себе на ширинку. Глаза у него блестят, а губы опухли и выглядят совсем непристойно. У Зака перехватывает горло от этой картины. Крис Пайн, молчаливый и покорный, отвечающий на его поцелуи, толкающийся членом ему в руку, слишком похож на его ожившую мечту. Это возбуждает так сильно, что Зак может кончить, даже не прикасаясь к себе. Но торопиться и все портить тоже не хочется – другого раза может просто не быть.

От этой мысли становится невыносимо противно. Зак вдруг очень остро осознает, что поступает, как последний мерзавец, что у него есть обязательства перед Джонатаном, что Крис, на самом деле, никогда не будет по-настоящему принадлежать ему, что трах этот ничего не изменит, а возможно, сделает только хуже. Но назад уже не повернуть. Зак ощущает себя канатоходцем, без страховки ступающим на узкий канат, с которого так легко сорваться и разбиться насмерть – или дойти до конца, сорвав овации. Впервые за много лет он, почти не задумываясь, принимает решение.

Оглушенный единственным желанием Зак быстро расстегивает джинсы Пайна, высвобождая блестящий от смазки член. Трет большим пальцем головку и обхватывает ствол кулаком. Он мечтал об этом несколько долгих месяцев и теперь как губка впитывает эмоции любовника. Зак смотрит на зажмуренные веки, на капли пота, стекающие по скуле, на яркие приоткрытые губы, на сведенные у переносицы брови и чувствует, что сгорает.

Шелковая кожа скользит под пальцами, Пайн кусает себя за запястье, чтобы не стонать в голос, а Зак эгоистично представляет, что в целом мире не осталось никого, кроме них. Хотя бы в этот вечер.

- Тоже хочу потрогать тебя, - хрипит Пайн, запрокидывая голову и едва не стукаясь затылком о стену. Его дрожь передается Заку, и он дергает пуговицу на брюках так резко, что отрывает ее. Черный кружок со звоном падает на пол и откатывается куда-то в сторону.

Зак вжимается ноющим членом Пайну в пах и почти рычит от запредельного удовольствия, переливающегося через край. Он гладит Криса по напряженному животу, цепляет тазовые косточки, опускается ниже и взвешивает в ладони тяжелые яйца. У Пайна гладкая мошонка, и это заводит еще сильнее. Плохо соображая, Зак соединяет их члены и ведет кулаком сверху вниз. Ощущения нереальные.

- Квинто, ты меня до психушки доведешь, - выдыхает Пайн и обнимает его одной рукой за шею.

Зак заглядывает в синие, как летнее небо, глаза и замирает на мгновение. Пайн смотрит на него немного рассеяно, но вполне осмысленно. Он, безусловно, понимает, с кем и что сейчас делает. Зак растворяется в нем без остатка, плавится, как сталь в печном горниле, и чувствует себя победителем.

Он двигает рукой торопливо, то и дело срываясь с ритма, и сжимает их члены слишком сильно. Пайн несколько раз порывается помочь, но Зак отталкивает его руку. Стоны, всхлипы, шорох одежды и характерное трение отдаются в висках бешеным стаккато. Зак любуется их ярко-красными головками, глянцевыми от выделившейся смазки. Ему очень хочется узнать, какой Пайн там на вкус. Но времени просто нет. Зак всасывает соленую от пота кожу на подставленной шее, оттягивает ворот и широко лижет ямку между ключицами.

[Гость]

Ч. 2

А потом его накрывает. Неожиданно и сильно. Стоит только Пайну глухо застонать, вцепившись ему в плечи, и требовательно дернуть бедрами, как Зака скручивает оргазмом. От паха по всему телу словно разлетаются тысячи огненных разрядов. Это немного больно и почти запредельно хорошо.

Над ухом жалобно всхлипывает Пайн, и по пальцам стекает его теплое семя. Зак продолжает стискивать ладонью их члены, размазывая по стволам сперму, и легко целует влажный висок.

Какое-то время они просто стоят, тесно прижавшись друг к другу. В голове почти стерильная пустота, а тело будто чужое: непослушное и тяжелое. Зак упирается локтем в стену и зарывается носом в волосы Пайна. На самом деле, он просто малодушно боится отстраниться, чтобы посмотреть тому в глаза. Но подсыхающая сперма уже неприятно стягивает кожу, а Крис начинает нетерпеливо вздыхать и ерзать рядом. Немного придя в себя, Зак убирает руку, отступает в сторону и, не поднимая взгляда, вытирает ладонь бумажным полотенцем, обнаруженным на маленькой подставке.

- Ничего не хочешь мне сказать? - шумно сглатывая, спрашивает Пайн. В его голосе явственно слышится обида и злость. Напряжение, повисшее между ними, разве что не звенит. А Зак ничего не может поделать с собой и совершенно по-идиотски улыбается.

- Ну, пиздец, - бросает Пайн и крутит замок, порываясь открыть дверь. Зак перехватывает теплое запястье и отводит его в сторону. Он не позволит уйти Крису. Только не теперь.

- Что? – спрашивает Пайн, и в пронзительной синеве мелькает сомнение.

- Мне понравилось, - просто говорит Зак, крепче сжимая его руку.

- Мне тоже, - нехотя признается тот, и от его слов у Зака все переворачивается внутри, а член предательски дергается.

- Боюсь, ко второму раунду я пока не готов, - облизывает губы Пайн, выразительно кивая на его пах, и неуверенно предлагает: - Может, ко мне поедем?

Заку страшно. Его размеренная привычная жизнь рушится по кирпичику. А виновник этого хаоса стоит перед ним в расстегнутых штанах и, кажется, вообще не испытывает угрызений совести. Пайн всем своим видом бросает ему вызов, и Зак не будет собой, если не примет его.

- Я согласен, - говорит он после секундной паузы, словно запрыгивает в последний момент на подножку набирающего ход поезда. Горячие губы касаются щеки, и Зак понимает, что все сделал правильно.

[Гость]

драббл про кровавые сопли

- Больно! – орет Пайн и отталкивает руку Зака от своего лица. – Ты можешь делать это осторожнее?!

- Не могу, - спокойно отвечает Зак, но все-таки откладывает в сторону перепачканное в крови полотенце.

Потом берет с полки новое и возвращается к прерванному занятию. Пайн картинно морщится и охает, когда мокрая ткань касается разбитого носа и губ, но Зак догадывается, что это всего лишь игра на публику. Кости целы, и самое большее, что ждет Пайна завтра утром, слабенький отек и пара ссадин. Не смертельно.

- Зачем ты вообще полез к этой девке? – как бы между делом интересуется Зак, незаметно наблюдая за эмоциями на его лице.

- Не знаю, - пожимает плечами Пайн и гнусаво добавляет: - Джей Джей меня прикончит завтра.

- Разумеется, - соглашается Зак. – И штраф наложит за сорванную съемку.

- Плевать. Пусть делает, что хочет.

- Даже так, - тянет Зак и мстительно льет перекись прямо Пайну на раны. Тот дергается и обиженно смотрит на него исподлобья.

- Какого хрена?

- Еще скажи, что тебе больно.

- Нет, но противно. Попробуй себе так сделать.

- Мне незачем, - парирует Зак, - я за каждой юбкой не бегаю и не огребаю потом по роже от чужих бойфрендов.

- Ты мне просто завидуешь, - говорит Пайн, отбирает у него полотенце и осторожно промокает лицо. – А я думал, мы друзья.

- Друзья. Но порой ты ведешь себя как придурок.

- Я придурок, да? – с вызовом переспрашивает Пайн, и ярко-синий взгляд почти прожигает в груди у Зака дыру.

- Временами, - нейтрально отвечает он, не собираясь в то же время отказываться от своих слов.

Пайн аж меняется в лице, когда слышит это. Опухшие губы вздрагивают, будто он собирается что-то сказать, и тут же сжимаются в тонкую линию. Неловкое молчание пропастью ширится между ними. Заполняет маленькое пространство ванной, смешиваясь с острым запахом антисептика, и с каждым вдохом непроизнесенные слова все сильнее распирают грудь изнутри. Заку неуютно от такой искусственной тишины, но зато он может, не особенно скрываясь, рассматривать застывшего напротив Пайна.

Даже с расквашенным носом и с ссадиной на лбу тот все равно невозможно красивый. Зак мечтает сказать ему об этом очень давно, но, наверное, так и не посмеет. Оказывается, правду говорить не всегда легко.

Пайн щурится, переступает с ноги на ногу, словно ждет чего-то. Из правой ноздри снова ползет густая темно-бордовая струйка. У Зака перехватывает дыхание, и сердце пойманной колибри бьется в груди, до того велико желание дотронуться до его лица и стереть кровь. Но вместо этого он крутит жгут из полотенца, мнет концы в кулаках и не предпринимает ни единой попытки помириться с Пайном.

- Спасибо за помощь, - выплевывает тот, наконец. И его благодарность, на самом деле, похожа на жгучую пощечину.
- Не за что, - одними губами произносит Зак, и, развернувшись на пятках, Пайн быстро идет к выходу.

Зак смотрит на неестественно прямую спину и не понимает, почему именно с ним должна была произойти катастрофа по имени «Крис Пайн». Кислое раздражение царапает горло: кажется, их отношения только что испортились окончательно.

Зак еще какое-то время вертит в руках полотенце, которым вытирал Пайна. Бурые, уже подсыхающие пятна на нем похожи на отцветающие маки. И пахнет испорченная ткань также дурманяще сладко.

«Я брежу», - говорит сам себе Зак и выкидывает полотенце в мусорный бак.

Потом он принимает душ и засыпает, едва голова касается подушки.

***

- Ты был прав, Квинто. Я – придурок, - голос Пайна в три часа ночи звучит в трубке подозрительно бодро.

- Хорошо. Но я уже сплю, - зачем-то поясняет Зак и собирается отключиться.

- Я запал на тебя, Квинто, - неожиданно произносит Пайн и замолкает. А Зак будто видит, как он прикусывает от волнения разбитую губу и тут же морщится от боли. Картинка будоражит кровь и гонит прочь все сомнения. Мысли бесполезной толпой кружатся в голове. «Ты мне тоже нравишься - хочет сказать Зак, или, может быть: - Давай обсудим это завтра». Но вместо этого он просто говорит то, думает на самом деле:

- Если ты еще не едешь ко мне, я точно сломаю тебе нос.

- Я у твоей двери, - смеется Пайн, и оглушительная трель звонка взрывает тишину летней ночи.

[Гость]

Крис, Зак и легендарный диван

- Говорю тебе, это тот самый диван, на котором Николс и Шатнер репетировали свой знаменитый поцелуй, - Пайн так близко наклоняется к уху Зака, что ментоловое дыхание щекочет мочку.

- Глупость какая, - отмахивается Зак. – Нам-то зачем эта легендарная рухлядь?

- Ну, - тянет Пайн и картинно закатывает глаза, - для создания атмосферы, например. Абрамс же гений, а у них, сам понимаешь, свои причуды. Вот как заставит вас с Зои сотню дублей на нем прогонять, тогда и посмотрим.

- Тогда уж скорее тебе стоит волноваться, - смеется Зак, – капитан Кирк.

- Мой случай клинический, - грустно вздыхает Пайн и смотрит куда-то вдаль.

Зак не совсем понимает, о чем речь. Но приставать с расспросами не станет – не настолько они близкие друзья, чтобы обсуждать что-то личное. Поэтому он просто пожимает плечами и отходит в сторону. Чужой, немного странный взгляд ощущается между лопаток, и Зак едва сдерживается, чтобы не обернуться и не проверить: показалось или нет.

А вечером, когда съемочный день уже заканчивается, он вдруг замечает, что на том самом диване кто-то сидит. Не до конца соображая, зачем он это делает, Зак подходит ближе и сомнением рассматривает Пайна. Выглядит тот неважно: усталым и каким-то пришибленным. Ругая себя за совершаемую глупость, Зак присаживается рядом и все-таки спрашивает:

- Что с тобой происходит, Пайн?

- Ничего, - как-то подозрительно быстро отвечает тот, и даже пытается улыбнуться. Выходит у него хреново. Зак в жизни не поверит в такую откровенную халтуру.

- Врешь, - просто говорит он.

- Вру, - соглашается Пайн.

- Сдается мне, ты просто устал, приятель. Может, возьмешь выходной и свалишь на пару дней. Развеешься, отдохнешь, выспишься, наконец.

- Не поможет, - вздыхает Пайн и откидывается на спинку. Старые пружины мучительно скрипят под тяжестью его тела, а Зак, как озабоченный придурок, таращится на задравшуюся у Пайна на животе футболку. В неярком свете одной единственной зажженной в павильоне лампы его кожа кажется золотистой. И Заку до дрожи в пальцах хочется дотронуться до нее. Ощутить под пальцами тонкие волоски, пощекотать пупок и погладить теплый бок.

Ничего этого он, разумеется, не делает. Даже руки на груди скрещивает, словно отгораживаясь от бешеной энергетики Криса Пайна и от его соблазнительного тела, совсем уже неприлично раскинувшегося рядом.

- Я вообще не пойму, что со мной творится, - еле слышно начинает Пайн, заглядывая ему в лицо. Между бровей у него пролегает глубокая вертикальная складка, а уголки рта смешно опускаются. Зак невольно подается вперед и теперь почти нависает над ним. Ужасно смущающее положение, но ему нравится. Ярко-голубые глаза напротив будто подергиваются дымкой, Пайн медленно моргает и продолжает: - Я хреново сплю, я не могу запомнить пять реплик из сценария, я даже похудел. Ты заметил?

Зак хочет честно ответить, что нет, не обратил внимания, но останавливается в последний момент. Он вспоминает, как странно вел себя Пайна последние несколько недель, сопоставляет мелочи между собой и, наконец, все понимает.

- Ты влюбился, что ли? – спрашивает Зак, не особенно рассчитывая на откровенность.

- Наверное. Не знаю, но похоже на то, - отвечает Пайн и хлопает себя по карманам в поисках сигарет. И, конечно же, ничего не находит. Заку смешно и немного грустно. Совсем чуть-чуть. Влюбленный Крис Пайн избрал его в качестве жилетки – какая ирония.

- Попробуй признаться ей, - предлагает он чуть погодя. – Я не специалист в этих делах, но так хотя бы перестанешь забивать башку всякой хренью. Вдруг окажется, что ты ей тоже нравишься.

- Думаешь? – с сомнением в голосе переспрашивает Пайн.

- Уверен.

- Хорошо, - Пайн порывисто выпрямляется и громко, словно на одном дыхании, произносит: - Я, кажется, влюбился в тебя, Квинто. Втрескался по уши, представляешь?

До Зака не сразу доходит смысл только что сказанных слов, но когда это случается, у него на полном серьезе отвисает челюсть. Неожиданное признание, как ледяной душ, продирает до костей. Эмоций слишком много, и Заку кажется, что все они легко читаются у него на лице. Он не верит Пайну. Ни единому слову.

- Влюбился, значит, - нарочито грубо говорит он. – Отличный розыгрыш. На что спорили?

- Вообще-то, это – правда, - хрипло отвечает Пайн, зрачки у него расширяются, затапливают радужку и становятся похожими на глубокие колодцы. Зак тонет в них, захлебываясь чужой болью, и чувствует себя последним мудаком. А Пайн тем временем невесело добавляет: – Но лучше бы, на самом деле, оказалось просто глупой шуткой.

- Не лучше, - сам от себя того не ожидая, вдруг признается Зак и ощущает удивительную легкость, будто парит в невесомости.

Ему многое нужно обдумать и на много решиться, а еще свыкнуться с чувством сумасшедшего восторга, которое поднимается в груди при одном взгляде на доверчиво приоткрытые розовые губы Криса. Но он справится. Во что бы то ни стало.

Ощущения, мысли, звуки и картинки взрываются в нем штормовыми порывами, поднимают в воздух и несут прочь от реальности. В новом мире есть место только сверкающей улыбке Криса, его прозрачным глазам и горячим рукам обнимающим Зака за шею. И он с готовностью подставляется под внезапную ласку, плавится в пожаре ослепительных эмоции и выпивает дуранящий коктейль новых чувств, которым пока еще не дал четкого определения.

- Ай, - вдруг дергается Крис и придвигается теснее. - Старая развалина.

- Что? – непонимающе хмурится Зак.

- Пружина выскочила. Смотри, какая огромная.

- Бывает, - смеется Зак и трется носом о заросшую щетиной щеку.

- Нет, - качает головой Крис. – Это он мне мстит за клевету.

- Кто он? – все еще недоумевает Зак. – Ты о диване, что ли?

- О нем самом, - соглашается Крис. - Николс и Шатнер никогда не целовались на этой реликвии, - поясняет тот, весело ухмыляясь. – Здесь мой славный предшественник всегда репетировал с Нимоем их общие сцены. Я думал, ты знаешь и поправишь меня утром.

Что на такое можно ответить? Своей непосредственностью Крис просто сводит его с ума.

- Должен заметить, что это был очень нелогичный намек, капитан, - сухим, как пустыня Сахара, голосом Спока говорит Зак, едва сдерживая рвущийся наружу смех.

- Возможно. Но вам, коммандер, нужно учиться лучше понимать людей. В некоторых вопросах мы действительно бываем крайне нелогичны, - играюче парирует Крис и, наконец, целует его.

«Магия какая-то», - думает Зак, и это его последняя внятная мысль на сегодня.

[Гость]

Сублимация любви. Страдающий Пайн и штанга

Сублимация любви

- Блядь, так не бывает, - выдохнул Крис и в пятый раз выжал сотку.

Перед глазами все еще стояли безобразно счастливый Зак и его новый парень. Как же его? Майкл? Майло? Майлз? Точно – Майлз.

Крис закрыл глаза и медленно опустил штангу. Пот заливал лицо, едкие капли оседали на ресницах, и приходилось их постоянно смаргивать. Это немного отвлекало от навязчивых мыслей. От ухмыляющейся рожи Квинто и его нагло прищуренных темных глаз. Крис хотел бы, чтобы они смотрели только на него, но, видимо, Заку нравились парни другого типа. И Крису там ловить было нечего.

Он медленно выпрями руки и задержал штангу наверху.

Пять.

Десять.

Пятнадцать секунд.

Кисти уже немного ломило от напряжения, но Крис терпел и не опускал вес из какого-то сумасшедшего, нелогичного упрямства. Словно доказывал себе, что сдаваться рано, что еще ничего не кончено, что звезды все-таки сойдутся, и однажды Закари Квинто посмотрит на него не просто как на друга.

Вдоль предплечий прошла болезненная судорога, Крис поморщился и аккуратно поставил штангу на раму. Повел плечами, разгоняя неприятную дрожь, и снова взялся за гриф.

В голове плавали обрывки фраз и картинок. Крис гнал их прочь, как назойливых мух, но получалось плохо. Чертов Квинто намертво въелся в его мысли, обосновался прочно и совсем не собирался уступать завоеванную территорию. Не помогали ни случайные подружки, ни выпивка, ни вечеринки до утра, ни даже смазливенький мальчик, снятый в одном из клубов Амстердама. Одним словом, ничего. Будто кто-то протянул невидимый поводок между ним и Заком, и Крис с каждым днем чувствовал, как на горле все туже и туже затягивается петля ошейника.

Иногда ему казалось, что Джонатан обо всем догадывался. Тот, порой, слишком уж сочувственно смотрел на Криса и всегда был с ним излишне дружелюбен, будто жалел.

«Интересно, а что предпримет Майлз, если тоже все поймет?» - порой задавался вопросом Крис. При первой встрече тот произвел на него самое приятное впечатление. Улыбался открыто, на Зака не вешался, но и показательной дистанции не держал, легко поддерживал беседу и вел себя так естественно, словно сто лет уже был знаком с их компанией.

- Заку везет на отличных парней, - сказала тогда Зои, и Крис с ней согласился.

Одобрительно покивал, хотя хотелось волком взвыть, и быстро ушел, чтобы не пялиться весь вечер на «идеальную пару». Завалился в бар и надрался до зеленых чертей, танцующих в башке канкан. Даже как домой дополз не запомнил. А может, просто кто-то довел по доброте душевной.

Впрочем, расплата за безобразное поведение настигла Криса вместе со свежей прессой. Его фотографии в заблеванной футболке произвели настоящий фурор. Говорили, что газетчикам даже пришлось выпустить дополнительный тираж. Да и тот раскупили за два часа. А в полдень позвонил Абрамс и орал так, что Крис, даже держа трубку на расстоянии вытянутой руки, все равно прекрасно его слышал. Весь их разговор можно было легко свести к одной фразе, в запале брошенной Джей Джеем: «Еще одна подобная выходка – и ты уволен».

С тех пор с походами по барам в одиночестве Крис завязал и неожиданно для самого себя записался в спортзал.

Как оказалось не зря: тренировки не только помогали отвлечься, но и положительно влияли на фигуру. Подумав об этом, Крис скосил глаза и посмотрел на правый бицепс. Под блестящей от пота кожей бугрились красиво вытянутые мышцы. Выглядело это здорово, и он довольно улыбнулся.

Крис успел сделать еще три подхода, когда на подставке у зеркала завибрировал мобильный.

- Мистер, Пайн? – поинтересовался звонкий женский голос на том конце провода. – Это компания Юниверсал.

- Да, я слушаю, - ответил Крис, ощущая тревожную щекотку под ребрами.

- Мы хотели бы пригласить вас на роль Кристиана Грэя из «Пятидесяти оттенков серого», - на одном дыхании выпалила девушка. Ее волнение ощущалось даже по телефону, и Крису вдруг захотелось сказать ей что-нибудь непременно хорошее. Было немного странно получать приглашение на кастинг не через агента, а как в старые добрые времена – напрямую от девочки-ассистента. Но это, почему-то, совсем не раздражало, а скорее наоборот.

Давным-давно Крис прочел в одной заумной книге по психологии, что лучшее средство от неразделенной любви – это сублимация. Похоже, настало время проверить утверждение старины Фрейда на практике. Крис улыбнулся, забыв, что собеседница не видит его и просто спросил:

- Так во сколько мне подъехать? Я вас плохо расслышал.

[Гость]

не драббл, а ПЕСНЯ ПОВ ЗАКА

Был Обычный серый ньЮ-йоркский вечер
Я пошел бродить в дурном настроенье
Только вижу вдруг идет мне навстречу
То ль ПРОТИВНОСТЬ, а то ли видение
И как будто мы знакомы с нИМ близко
Помню нимоя был рожденья
И по-моему зовут ее Крисом
То ль ПРОТИВНОСТЬ, а то ли видение

А крис прошёл как каравелла по зеленым волнам
Прохладным ливнем после жаркого дня
Я наклонился посмотреть не наклонился ли он
Чтоб посмотреть не наклонился ли я

А крис прошёл как каравелла по зеленым волнам
Прохладным ливнем после жаркого дня
Я наклонился посмотреть не наклонился ли он
Чтоб посмотреть не наклонился ли я

Помню что-то я ему пел про ресницы
И на ушко так шептал дребедень я
Только вдруг он оперился как птица
То ль ПРОТИВНОСТЬ, а то ли видение
И смотрел я в небо звездное долго
И назавтра был больной целый день я
Я искал еего да только без толку
То ль ПРОТИВНОСТЬ, а то ли видение

А крис прошёл как каравелла по зеленым волнам
Прохладным ливнем после жаркого дня
Я наклонился посмотреть не наклонился ли он
Чтоб посмотреть не наклонился ли я

А крис прошёл как каравелла по зеленым волнам
Прохладным ливнем после жаркого дня
Я наклонился посмотреть не наклонился ли он
Чтоб посмотреть не наклонился ли я

Я живу теперь и тихо и складно
Но под вечер обходя заведенья
Я ищу в толпе глаза его жадно
То ль Противности, а то ли виденья.
Кирк похож на него прям как сестрица
Но конечно кэп не он к сожаленью
Я пойду домой и пусть мне приснится
То ль ПРОТИВНОСТЬ, а то ли видение

Она прошла как каравелла по зеленым волнам
Прохладным ливнем после жаркого дня
Я оглянулся посмотреть не оглянулась ли она
Чтоб посмотреть не оглянулся ли я

А крис прошёл как каравелла по зеленым волнам
Прохладным ливнем после жаркого дня
Я наклонился посмотреть не наклонился ли он
Чтоб посмотреть не наклонился ли я
Я наклонился посмотреть не наклонился ли он
Чтоб посмотреть не наклонился ли я
Чтоб посмотреть не наклонился ли я
Чтоб посмотреть не наклонился ли я

[Гость]

www.spreecast.com/events/a-chat-with-zachary-qu...

кидаю сюда эту ссыль, но вообще надо на видное место - анонче правы

[Гость]

аноны из пинто-треда творят историю в прямом эфире

[Гость]

вот чёрт, не успел хД

[Гость]

пинто, преслэш, упоминание фоток с Майлзом (или как его там?), ER, 1240 слов.

- Крис.
Оглушительное молчание.
- Кристофер, скажи мне хоть слово.
Тихий вздох. Пайн едва дернулся, попытался отдалиться, если вообще не вывернуться и уйти в другой угол квартиры.
- Крис, перестань вести себя как баба.
Тот взглянул на Зака с еще большим недовольством и попытался его спихнуть с себя. Попытка была неубедительной, поэтому Квинто остался на коленях у Пайна.
- Крис, твою мать, я не умею читать мысли! Скажи уже, что тебе не понравилось и мы решим эту проблему.
Крис с еще большей ненавистью уставился на него и резко выдернул руку из захвата. Не теряя времени, он сжал пальцы в кулак и хорошо двинул Зака в нос, не особо вкладывая силы. Но удар был действительно хорошим, и оставалось только надеяться, что нос все еще не был сломан.
Квинто помотал головой, перехватывая ладони, чтоб опять не завязалась драка. Точнее односторонние молчаливые побои.
Крис в гневе и в обиде был очень стервозным и Заку оставалось лишь надеяться, что это состояние не затянется.
- Крис, если ты продолжишь молчать, я подумаю, что тебя подменили, - Квинто попытался применить другую тактику и вызвать хотя бы тень улыбки у Пайна, но тот стойко смотрел куда-то за плечом Зака, не реагируя и позволяя удерживать обе свои руки на груди.
Зак вздохнул и мягко погладил по запястьям большим пальцем, пытаясь вызвать хоть какую-то эмоцию, кроме агрессии в свой адрес. Ничего не прокатывало.
Первое время он позволял Крису нещадно показывать всю стервозность характера: когда Зак приходил к нему ночью спать, тот выпихивал его метким пинком на пол, поэтому пришлось переехать на диван; когда Зак готовил Пайну завтрак, тот демонстративно отказывался есть, готовя себе сам, а Заку приходилось выкидывать свои старания; когда Зак предлагал пройтись прогуляться, то Крис забирал с собой книгу и уходил на веранду, греть на солнце ноги и читать.
И совершенно ничего не помогало: ни уговоры, ни угрозы, ни просьбы. Зак даже не понимал, что настолько сильно задело Пайна – он не гулял в последнее время ни в клубах, ни в барах, проводил по максимуму время с Крисом, переехал на какое-то время к нему в дом, пока не было никаких съемок, и у него был официальный отпуск. Он даже предлагал Крису съездить вместе куда-нибудь на побережье и провести там какое-то время, но Крис молча ушел гулять по улице, слушая музыку в наушниках.
Пайн в своем стремлении показать, что его нисколько не парит Зак, не беспокоит его поведение и насколько он не обижен, был просто превосходен и прекрасен: он действительно всего лишь игнорировал своего «соседа».
Пожалуй, понимания, что времени у них не так много и буквально через неделю придется ехать обратно в Нью Йорк, было достаточно, чтоб взять себя в руки и перестать ходить вокруг да около. Надо было просто перехватить Пайна, обездвижить и пытать до того времени, пока не расколется.
Ну, или обойтись обычными посиделками на диване, перехватить руки и нудеть тому, пока он не поймет, что Закари Квинто – это чертовски упертый парень, если ему надо.
Именно поэтому последние пару часов были проведены сидением на коленях у Пайна, чтоб не дать тому сбежать куда-то в другую комнату или в другой конец города, а так же доказыванием того, что он действительно не понимал, в чем же, мать его, дело.
Нет, ну честно.
- Крис, я намерен сидеть тут, пока мы оба не умрем от обезвоживания. Имей в виду, я не дам тебе возможности дотянуться до книги или даже заснуть и буду грубо вытаскивать тебя из сна. Пока ты мне не расскажешь, что же тебя так зацепило, что ты настолько обиделся на меня. И перестань делать вид, что тебе все равно – твоя тактика совершенно не оправдана, так поступают женщины, когда у них гормоны в голову бьют, - Зак устало положил Пайну голову на плечо, закрывая глаза. Тот опять попытался стряхнуть его, но с неохотой, будто обдумывал его слова и вероятность того, что Квинто не врал.
- Кристофер, я тебе еще раз говорю, что я понятия не имею, что такого сделал, чтоб ты меня усиленно игнорировал. По барам, клубам и пабам я не хожу, в сомнительных компаниях замечен не был, ни с кем не обнимался. В чем твоя проблема-то?
Крис фыркнул и это было первое проявление эмоций за последние пару суток. Зак понял, что верно попал и продолжил дальше.
- Ты чего фыркаешь? Да, не был замечен, и не гулял. Я вроде бы как тебе обещал и не намерен свое слово забирать обратно и не нарушать, ты же знаешь, что это не в моем стиле. Так что тебе так не понравилось?
- Знаешь что, Зак? Иди нафиг от меня со своими словами и обещаниями.
Квинто поднял голову и удивленно глянул на Криса. У того был хриплый голос, что доказывало, что он не общался уже пару дней, а значит все было еще хуже.
- Ты можешь объяснить или мне остается только надеяться и верить в твое благоразумие?
- Мое благоразумие? Взгляни на себя! Не успел с Гроффом порвать, как полез ко мне со всякой чепухой, а потом как успокоился и получил – так полез к другой модельке! Квинто, твою мать, определись, чего ты хочешь – я не буду тебе верной женушкой сидеть в доме и ждать, когда ты решишь уделить мне внимания!
- Моделька? – Зак удивленно глянул на Криса, ожидая продолжения, ведь тот наконец-то разговорился.
Но нет, Крис был просто самой большой головной болью для Зака. И именно в этот момент, выложив почти все, что его грызло, замолчал.
- Крис, твою ж мать, что за моделька, о ком ты вообще?
Пайн молчал, сопел и смотрел опять куда-то в стену позади Зака.
Квинто это надоело и он встряхнул Криса за плечи, пытаясь привлечь внимания. И именно в этот момент, будто дожидаясь его, Пайн перехватил запястья Зака и резко дернулся, заставляя обоих повалиться на диван, а затем и вовсе устроился на бедрах у Квинто.
Зак удивленно застыл, глядя на того, ожидая чего угодно – истерики, побоев, поспешного ухода куда-то в ночь с наушниками. Но Крис только сидел и внимательно смотрел в его лицо, будто просчитывал какую-то вероятность.
- Крис?
- Закари, заткнись. В сеть попали фотки, где ты мило прогуливался с какой-то моделькой и я подумал…
- Твою ж мать, Крис, тебе слабо было спросить, кто это и какого черта мы ходили рядом? Ты теперь к каждому столбу будешь ревновать только потому что я рядом прошелся? Он мне просто знакомый, мы встретились и решили прогуляться, - Зак поспешно перебил Пайна, объясняя ситуацию. Он и не думал, что того настолько будет донимать та прогулка.
- Квинто…
- Что «Квинто»? Тебя тоже много раз фоткали рядом с модельками, но я вроде бы как не начинаю бурно рассказывать о несправедливости этого мира и о том, что ты козел и оставил меня, а сам пошел по бабам!
Крис недовольно рыкнул и Зак едва дернул бедрами, почти что рефлекторно. Этот звук фантомно отдавался в пальцах – он знал, как раздувается горло у Пайна, когда он издает такие звуки и они неимоверно возбуждали самого Квинто. А потом тот нагнулся и резко поцеловал Зака, кусаясь и пуская кровь за все свои обиды, неприятные ощущения, чувства предательства и одиночества даже в собственном доме. Квинто подставлялся, позволяя тому выместить зло на своих губах, а затем вывернулся, пытаясь отдышаться.
- Знаешь, Кристофер, когда ты в следующий раз заметишь фотки со мной и еще кем-то – будь добр, не замолкай, а сразу же говори, в чем твоя проблема. Мне не улыбается ходить за тобой, как собачонка, в ожидании чуда, когда ты откроешь тайну.
- Замолчи, Зак. Я не хочу от тебя за сегодня больше слов, - Крис принялся быстро расстегивать тому штаны, недовольно поглядывая из-под лба.
Зак приподнял бедра, помогая тому и вздохнул.
Ну почему нельзя было всего лишь спросить?

[Гость]

Драблл про то, что Крис мешает Заку спать. 500 слов.

Зак посмотрел на монитор и нахмурился.
- Крис, - строго позвал он, - иди сюда.
- Я занят, - донеслось в ответ из гостиной.
- Кристофер!
- Отъебись. Я пытаюсь учить сценарий.
Ладно, если гора не идет к Магомеду. Зак взял ноутбук и понес в гостиную, где на диване с кипой листов устроился Пайн.
- Взгляни на это, - он встал рядом и сунул ноутбук Крису под нос.
- И что? – тот взглянул на него сверху вниз с явным раздражением.
- А то, что я говорил тебе, что нас снимают, но ты не только не соизволил улыбнуться, ты еще и рожу сделал, как будто сожрал лимон, - Зак почувствовал, что начинает злиться.
- И что? – нарочито спокойно повторил Крис, прекрасно зная, как Куинто это бесит.
- Я миллион раз говорил. Мы пример для многих гей-пар по всему миру. Мы должны показать им, что быть открытым геем и иметь возможность не скрывать свои отношения – это счастье, а не обуза.
- А я миллион раз говорил, что я не собираюсь ничего показывать и быть кому-то примером. Каждый сам решает, как ему жить. И в данный момент меня волнует сценарий.
- Крис.
Что на это можно ответить? Зак тяжело вздохнуть.
- Да я что так много хочу? – взвился тот и тут же закашлялся.
Зак скрестил руки на груди. Крис простудился недели две назад, но поправиться так и не мог. Куинто считал, это потому что он отказывался принимать лекарства. А Зак еще старался, специально в Интернете выбирал, читал отзывы и сравнивал противопоказания.
Пока Закари обо всем этом вспоминал и невольно себя накручивал, Крис уже надевал кеды, зажав сценарий подмышкой.
- Куртку не забудь, - велел Зак. – Твой кашель меня достал. Я уже не помню, когда последний раз нормально спал. С тобой жарко спать, потому что ты температуришь. И к утру становишься мокрый, как мышь. Обратиться к врачу отказываешь, лекарства не принимаешь…
- А не пойти ли тебе, Закари? – огрызнулся Крис, - Тебя все не устраивает. То храп, то кашель.
С этими словами он выскочил на улицу и хорошенько хлопнул дверью.
- Сволочь, - спокойно заключил Зак и пошел заваривать чай.

Куинто не спалось. Вроде бы один в уютной постели, никто не хрипит под боком и не ерзает. Отличные условия для сна. Но нет. Когда все овцы, вороны и прочая живность были посчитаны, промаркированы и разложены по кроваткам, Зак сдался. Он потянулся за айфоном и одну за другой отправил три смс: «Извини?», «Иди домой, Крис» и «Пожалуйста».
Пайн вернулся быстро, наверное, опять зависал в соседней круглосуточной кафешке. Сразу он, конечно же, не зашел, постоял возле дома, покурил, посмотрел на звезды. Зак терпеливо ждал, прикидываясь спящим, пока тот примет душ и переоденется ко сну. А когда Пайн приблизился к кровати, чтобы умыкнуть свою подушку, схватил его за боксеры.
- Куда?
- На диван, - голос у Криса был спокойный, но по тому, как он отвел взгляд, стало ясно, что он по-прежнему обижается, - я же тебе мешаю.
- Без тебя еще хуже, - признался Зак, утягивая Пайна под одело, закидывая на него ногу и обнимая.

[Гость]

пайнопальчики, 368 слов

Зак внимательно следил за Пайном.
За его руками, удерживающие гитару, за пальцами, что обхватили гриф и аккуратно перебирают струны.
Музыка его не волновала. Не в этот раз.
Пальцы Пайна были сродни чему-то прекрасному, чему-то жизненно необходимому, но непостижимому.
Они сидели на веранде, грелись в лучах заходящего солнца и Крис решил неожиданно скрасить тихий, спокойный, уютно молчаливый вечер своей музыкой. Конечно же, он спросил у Квинто, как тот относится к гитаре и песням и Зак не смог ответить иначе, чем простое «было бы рад услышать». Он всегда наслаждался голосом Криса, его интонациями и если тот собирался сам сыграть и спеть – это было бы прекрасно.
Но только сейчас, сегодня, в этот момент он заметил, насколько его привлекают пальцы Криса. Он не мог их описать как-то определенно – они не были самыми худыми или тонкими, как и не были самыми массивными, какие Закари видел в своей жизни, но они были именно такими.
Голос Криса окутывал, заставлял тихо подпевать, будто он заранее знал рифму, слова, мотив, будто когда-то слышал эту песню. Закари следил за пальцами, чувствовал на боку теплые солнечные лучи заката и видел Криса – его растрепанные волосы, которые выгорели на солнце, его сильные руки, его невозможные пальцы, весь Крис с его расслабленной позой. Он был невозможно прекрасным, уютным и домашним. Именно таким, каким Зак хотел видеть своего партнера, друга, любовника. К Крису всегда было легко возвращаться из поездок и съемок, с Крисом всегда было легко обсуждать самые разные темы, с Крисом просто всегда было легко и уютно.
Зак не знал, как отблагодарить Криса за себя, за его уютность, за то ощущение дома, которые тот приносил вместе с собой даже на другую часть планеты.
Квинто сам не заметил, как оказался на коленях рядом с Крисом, который увлекся своей игрой. Руки Зака аккуратно забрали гитару от Пайна. Одной рукой он захватил пальцы правой руки Пайна и переплел их со своими, а второй – левую, чтоб заставить расслабить пальцы и обхватить их губами, пройдясь языком по указательному и среднему. Крис тихо выдохнул и замолк, не допев последний куплет, срываясь в тихие стоны.
Он звучал прекрасно, идеально, уютно, а его пальцы были именно такими, какими Зак их и хотел видеть, чувствовать, ощущать.
Пожалуй, только Крис мог столько раз возбуждать его своими ладонями. Но Закари был не против.

[Гость]

пинто, ER, 794 слова, слепой!Крис и Закари, которые живут в одной квартире над кафе.

- Боги, как хорошо… - Крис мягко улыбнулся и потерся щекой о коленку Квинто.
Он очень давно не мог вот так просто полежать в ванной. Душ – каждое утро и каждый вечер, запросто, никаких проблем. Но вот с ванной все было похуже – Пайн очень боялся, что потом не сможет нормально встать с нее, поскользнется и таким образом перечеркнет все надежды на улучшение зрения.
У Зака на этот счет были другие мысли – он очень трепетно относился к ваннам и когда понял, что Крис их не принимает, то сначала удивился. А как узнал в долгих расспросах в чем дело – молча пошел набирать теплую воду и повел Пайна за руку в ванную комнату.
Вообще Зак был интересный со своими привычками, почти что ритуалами. По утрам он мог долго, неспешно, делать завтрак, включая определенную музыку, которая, кажется. Сопровождала его всегда и везде. Он не слушал стили с гулкими басами, которые отдавались в затылке оглушительным боем, как и не слушал мелодии со слишком высокими частотами, которые резали ухо. Чаще всего он останавливался на нью-эйдже и эта музыка сопровождала его дома всегда – спокойная, умиротворяющая, уютная.
Именно здесь, именно сейчас он вновь повторил свой странный ритуал, включив медленную, тягучую мелодию. Крис предположил, что это что-то с восточными мотивами, хотя не особо сильно разбирался в этом, но однозначно одобрил выбор Зака: музыка действительно, как влажный теплый воздух в комнате, обволакивала его всего, тело, сознание, заставляя расслабиться. Квинто принялся неспешно раздевать его, иногда целуя в плечо и в шею, не сильно, не возбуждающе – нежно. Пайну оставалось лишь подставляться, помогая раздеть себя и прислушиваясь к звукам – тихая музыка, шепот Закари, его тихие шаги босых ног по плитке. Ему определенно нравилось такое отношение, хотя ранее он терпеть не мог, когда из него делали инвалида только из-за зрения, помогая из жалости.
Зак помогал не из жалости, он делал это, чтоб им вдвоем было приятно. Двигался едва ли не в такт музыке, дотрагивался пальцами до голой кожи Пайна, не стараясь того распалить, скорее просто принося невыносимо нежную ласку, в которой Крис купался, отдаваясь этому чувству, которое передавал с движениями, с музыкой, с заботой Зак.
Квинто мягко подвел его к ванне и тихим шепотом наставлял, что делать, хотя в этом его помощь и не требовалась – Крис прекрасно помнил, насколько высокий бортик. Аккуратно ступив в ванную, он почти сразу же ощутил странное – что-то теплое, почти невесомое, что был сейчас на уровне его коленей… а потом почувствовал запах. Не яркий, чуть сладковатый, что-то, что действительно в голове ассоциировалось с Востоком – Зак будто под музыку подбирал… что-то.
- Зак, что это? – Крис почувствовал на своих плечах ладони, которые мягко надавили, предлагая сесть. Пайн поступил так, чувствуя, как уровень воды немного поднялся, но это было не критично – вода не выливалась на пол. Температура была просто идеальной – не горячей, не холодной. Квинто будто бы обо всем запланировал заранее, следил долго за тем, что предпочитает Крис, будто забрался ему в голову.
- Это пена, Кристофер, - он оказался где-то позади и Крис едва повернул голову, пытаясь узнать по звуку, где тот. И наконец-то почувствовал – Зак сел на бортик ванной позади Криса, опуская ноги в воду. Он определенно специально сегодня ходил в шортах – именно для того, чтобы так поступить. Крис немного откинулся назад и прижался щекой к внутренней стороне бедра Зака.
- Непривычное ощущение. Я раньше не замечал, какие ощущения бывают от пены, - Пайн немного ниже сполз в воду, но не перестал касаться щекой кожи Зака. Тот запустил пальцы в волосы Криса, поглаживая и перебирая. Это движение заставило Криса закрыть глаза и он полностью погрузился в ощущения, чувствуя, как вода вокруг делает его тело почти что невесомым, а запах от пены, которая оказалась так близко от носа, наполняет его легкие. Кожа у Зака, которая оказалась под щекой, была на удивление нежной, можно сказать ухоженной. Сам Крис не привык нежиться в воде, радуя свое тело и кожу лишь гелем для душа, а вот Закари много чего делал по уходу за собой.
- Забавно. Ты хочешь, чтоб от меня тянуло розами?
- Розами вряд ли – у меня нет подходящего запаха сейчас, но если ты так хочешь…
- О нет, Закари, даже не смей! – Крис со смехом потерся щекой о ногу Квинто, а потом неожиданно слабо укусил, разбавляя их нежную обстановку своим поведением. Зак лишь ойкнул и чуть сильнее сжал пальцы в волосах, не причиняя боли, скорее просто заставляя отвлечься. Крис вновь успокоился и расслабился.
Какое-то время они молча слушали музыку, чувствуя прикосновения друг друга и Крис понял, что хочет, чтоб это все – музыка, ванна, пена, нежность – стали еще одним ритуалом, только теперь для Закари и него самого.
- Зак?
- Мм?
- Может купим ванну побольше?
Зак тихо рассмеялся и, нагнувшись, поцеловал Криса в волосы.
- Обязательно. Как только заработаем достаточно денег на ремонт.
Пайн кивнул и вновь потерся щекой о ногу Зака.
Хорошо. Уютно.
Крис хотел бы, чтоб все было именно так. У него с Заком.

[Гость]

Первый раз пинто, все из-за слов коммандера об этой гифке:

"Было бы здорово, если бы Крис залипал на то, как Зак держит кружку обеими руками". ~400слов

Взглядом Крис следит за движениями Зака. Тот медленно - слишком медленно! - обхватывает кружку обеими руками; пальцы соприкасаются. Так же медленно крутит кружку в руках и наконец-то - о боги, наконец-то! - приподнимает, подносит ко рту, делая глоток.
Крис осознает, что не моргает уже долгое время, когда глаза отдаются болью. Приходится зажмуриться и поднести руки к лицу - он трет глаза, и боль отступает. Действия Пайна не ускользают от внимания Зака - тот вопросительно приподнимает бровь, когда Крис опять смотрит на него. Пайн молча пожимает плечами. И правда. Ничего такого.
Если не брать во внимание то, что он сейчас пялился на руки Закари.
На пальцы Закари.
На...
Черт.
Зак, кажется, этого не замечает. По крайней мере, Крис очень надеется на это; ему не хочется, чтобы Квинто знал о том, насколько гипнотизирующими являются его пальцы, обхватывающие кружку. Он опять пьет свой горячий кофе, опять все делает это слишком медленно, и Крис задумывается, где же он так провинился, что ему приходится наблюдать эту картину. Пальцы Квинто то еще испытание. Пайн не может думать об этом как-то иначе.
Если бы он мог, он бы уже давно сидел рядом с Заком.
Если бы он мог, он бы уже давно мог касаться его пальцев.
Если бы он мог, сейчас он бы просто накрыл рука Зака своими.
Если бы он мог...
Крис не помнит, когда все в его жизни повернулось вот так. Какой это был пресс-тур? Или это было во время съемок? Первый или второй фильм? Крис не помнит, да ему и не хочется помнить. Все, что хочет Пайн - понять. Понять себя, понять Зака, понять, что вообще, черт побери, происходит.
Все происходит слишком медленно; а может, это лишь восприятие самого Криса, который - опять! - не может оторвать взгляд от рук Закари.
- Мне кажется, или в последнее время ты уделяешь внимание только к моим рукам, - не вопрос, утверждение; и это заставляет Криса вздрогнуть, посмотреть Заку в лицо.
Квинто смотрит прямо на Пайна, и тот отвечает ему таким же прямым взглядом. Что-то ломается прямо внутри Криса, падают стены, воздвигнутые, чтобы оградиться от своих же чувств.
Это похоже на безмолвный диалог - Пайн надеется на это.
И надежда только обретает свою силу, когда Зак оставляет кружку от себя и улыбается. Совершенно открыто и искренне. И все это - лишь ему, Крису.

Если бы он мог, он бы попытался сократить расстояние еще раньше.
Если бы он мог, то первый шаг сделал бы сам.
Но Криса не может не радовать подобный исход.

[Гость]

невычитанный Тредсон/Дэнни

Тредсон медленно подходит к нему и останавливается всего в десятке сантиметров. Дэнни не может видеть его лица, его фигуры, но чувствует, насколько он близко. Обостренным обонянием он отлично различает и легкий запах алкоголя, и запах табака, исходящие от Тредсона, и какой-то другой аромат - парфюм?..
- Дэнни, - мягко говорит Тредсон, - и от его голоса обычно чувствующий себя в безопасности с ним Дэнни испытывает необъяснимую тревогу.
Его ощущения его не подводят - Тредсон смотрит на его лицо, на его глаза, на его губы, и направление невидящего взгляда Дэнни вызывает у него такое же необъяснимое возбуждение. Он думает о том, что если бы Дэнни мог видеть, сейчас бы он смотрел на ширинку его брюк, возможно, облизывая языком губы.
Дэнни не может видеть. Но он чувствует, кажется, кожей, как Тредсон взволнованно выдыхает, приоткрыв рот. Он не понимает, чем вызвано это волнение, и это его тревожит.
- Что-то не так? - говорит он, поднимая лицо.
Тредсон криво усмехается одним уголком губ. Ни одна мышца на его лице больше не шевелится. Один уголок губ - и если бы Дэнни мог это видеть, он бы, наверное, испугался.
- Все хорошо, - отвечает он мягко, низко, бархатно, и кладет свою руку на плечо сидящему перед ним парню. - Все хорошо, Дэнни. Расслабься немного.
Рука лежит на плече спокойно, уверенно. Она делает короткое движение, поглаживает, когда Тредсон делает еще шаг вперёд, становится вплотную.
- Доктор?.. - Дэнни не понимает.
- Я сказал тебе, чтобы ты расслабился, - голос Тредсона должен обволакивать, успокаивать, но в нем есть что-то, что производит обратный эффект, и Дэнни пытается встать с дивана. Рука на плече сразу сжимается, удерживая его.
- Тихо, тихо, - Тредсон усмехается, - все в порядке.
Дэнни чувствет, как руки Тредсона ложатся на его плечи, обхватывая их, сжимая, мягко надавливая, заставляя откинуться назад на спинку дивана, и нелогично замирает вместо того, чтобы оттолкнуть их и встать.
Дыхание доктора чуть неровно, слишком глубоко для того, кто спокоен. Дэнни знает разницу.
Он слышит, как шуршит ткань. Тредсон, стоя над ним, растегивает свою рубашку. Пуговица за пуговицей, медленно, не торопясь - им некуда торопиться - и ткань падает на пол. Дэнни молчит, он сам не знает, почему. Доктор никогда не делал ему ничего плохого, и он иррационально верит, что это не изменится. Тредсон смотрит на него тяжело, темно, и берет его руку. Он поглаживает своим большим пальцем его ладонь, и подносит ее к своей груди, проводя, прижимая, заставляя ощутить. Дэнни чувствует, как его пальцы касаются волос. Он зарывается в них, проводит вниз и вверх, следуя движению Тредсона и полуслышит, получувствует, как тот выдыхает, резко, возбужденно.
- Я хочу, чтобы ты не боялся. - Слова падают в тишину комнаты размеренно, четко, одно за другим.
- Я не боюсь, - неуверенно говорит Дэнни.
- Я тебя раздену. - Тредсон говорит так, будто это обычный осмотр, а он - его лечащий врач. - Ты ляжешь, и я... Ммм, подготовлю тебя. Это немного неприятно, но не больно. Потом я войду в тебя. Это будет хорошо, Дэнни.
Дэнни поджимается.
- Я не...
- Все в порядке, - Тредсон тянется расстегнуть пуговицы рубашки Дэнни, и тот снова замирает, как кролик перед удавом. Он не видит глаз Тредсона, и это хорошо.
Он пытается отстранить его руки, но доктор уверенно и жестко перехватывает их, немного раздраженно говоря:
- Не мешай мне, Дэнни.
Сопротивляться бесполезно, проще откинуться обратно и глубоко дышать, чувствуя, как ловкие, привычные руки раздевают тебя, трогают, стягивают рубашку с плеч и принимаются за брюки. Когда пальцы Тредсона касаются ширинки, Дэнни невольно дергается, но тот прижимает его обратно, коленом становится на диван между его ног и стягивает и их. Дэнни приходится непристойно выгнуться, чтобы Тредсон мог это сделать.
Джинсы падают куда-то на пол, судя по звуку. Дэнни остается в одном нижнем белье, и это настолько неловко, стыдно и страшно, насколько это возможно в такой ситуации. Тредсон куда-то отходит, но буквально через минуту возвращается, и Дэнни приходится разжать незаметно для него самого стиснутые на обивке дивана пальцы.
- Красивый, - шепчет Тредсон, наклоняясь над ним, дыхание его щекочет ухо Дэнни, и тот доверчиво, слепо поворачивает свое лицо туда, где должно быть лицо Тредсона. Тут же вздрагивая, потому что руки доктора проходятся по его груди и животу, поглаживая, пробуя, спускаясь вниз и стягивая последнюю ткань, что осталась на Дэнни. Он издает неясный звук, но не препятствует, и это заводит Тредсона так, как не заводило никакое сопротивление.
Лежать абсолютно обнаженным на диване в кабинете доктора Тредсона - это похоже на один из тот снов, где ты оказываешься голым на публике. Дэнни неловко, стыдно до отчаянной красноты, но вместе с тем ощущение собственного нагого тела, то, как оно касается грубой обивки дивана, как скользят по нему руки доктора - это неправильно, извращенно заводит. Дэнни чувствует, как напрягается его член, и это не остается незамеченным. Тредсон хмыкает низко и мягко, касается губами ключицы Дэнни - тот снова вздрагивает, но не отстраняется - и, немного помедлив, окунув пальцы в смазку, касается его там, где никто никогда не касался, и это заставляет его дернуться и издать возглас.
- Все в порядке, Дэнни, все хорошо, просто расслабься, это будет приятно, - Тредсон чуть придавливает его сверху, смазанным пальцем поглаживая ставшую гиперчувствительной нежную кожу. Поглаживания расслабляют и успокаивают, и красный, напряженный Дэнни старается медленно и глубоко дышать. Когда он действительно расслабляется и верит, что ничего не произойдет, Тредсон скользит пальцем внутрь. Дэнни зажимается, ойкает, дергается, но палец уже внутри, и это не настолько больно, сколько неприятно. Ощущение растягивания и жжения проходит медленно и долго, но Тредсон ждет, и когда Дэнни выдыхает и перестает быть напряженным, как струна, он проталкивает палец глубже и возвращает обратно. Член Дэнни дергается. Распластанный под Тредсоном, обнаженный, с разведенными ногами и его рукой, трогающей его там, Дэнни чувствует странное, ненормальное возбуждение, настолько это откровенно, извращенно, стыдно и непристойно.
Тредсон глубоко, учащенно дышит. Когда его палец почти перестает ощущать сопротивление, а Дэнни начинает постанывать, он добавляет второй. Дэнни дергается и снова восклицает, пытаясь отодвинуться, отдернуться, но второй рукой доктор крепко держит его бедро. Вскоре два пальца движутся куда легче, а Дэнни начинает то ли пытаться сняться с них, то ли двигаться навстречу. В какой-то момент его выгибает, и Тредсон, не выдержав, горячо выдыхает и кусает его кожу на ключице, сосок, кожу ниже и ниже, на животе. Дэнни стонет, его руки вцепляются в Тредсона, член прижимается к животу. Его немного отрезвляет то, что бедром он чувствует напряженность ширинки доктора, но этого слишком мало для того, чтобы мыслить хотя бы более или менее четко.
Тредсон встает, расстегивает и снимает свои брюки - Дэнни недовольно морщится, когда тот убирает свои пальцы - и возвращается. Это шок - первый раз ощутить всем телом чужую, горячую кожу, прижимающееся чужое тело, твердый член, и он невольно вскидывается, пытаясь что-то сказать, но Тредсон все так же жестко пресекает все попытки к бегству. Он упирается членом туда, где только что были пальцы, член тоже скользкий, горячий, кажется куда больше, и это пугает. Дэнни всхлипывает и сопротивляется, вскрикивает, изгибается, отталкивает и дрожит, но когда все заканчивается, Тредсон целует его в шею, в грудь, касается языком между раскрытыми губами, прикусывает, дышит тяжело и хрипло, боль постепенно смягчается. Первый толчок - как пытка, больно, странно, смесь ощущений не дает дифференцировать одно от другого. Тредсон наваливается всем телом, разводит ноги Дэнни шире, толкается снова. И снова, и снова, пока ритм не ускоряется настолько, что Дэнни начинает стонать в голос, вскидывая бедра. Ему больно, ему хорошо, ему стыдно, ему жарко, он не может думать, только да, да, вот так, пожалуйста, доктор Тредсон...
Волосы Дэнни метут по обивке дивана, пальцы впиваются в обивку, колени стискивают талию Тредсона, все это адски откровенно, со стороны, наверное, непристойно до крайности, но это только все усугубляет. Тредсон громко дышит, выгибается, приподнимаясь на руках, жестче и сильнее двигается, и кончает в Дэнни, когда напряжение и ощущения становятся невыносимыми. Не выходя, он двигает рукой на члене Дэнни, и тот не выдерживает долго, слишком много всего, вскрикивает несдержанно, раскрывает рот, хватая воздух, закатывает свои невероятно голубые глаза, содрогается. Тредсон вылизывает его ключицы, диван безнадежно испачкан, сил хватает только на то, чтобы упасть сверху и отдышаться, рукой невнятно гладя и комкая волосы Дэнни в успокаивающем жесте.
- Секс - это круто, - говорит все еще задыхающийся Дэнни спустя минуту.
Тредсон молча запутывается пальцами в его волосах.